сторожа, и сообщил Платову горестную весть. Тот помолчал немного и приказал: «Возвращайся!»
К счастью, водовозка стояла на прежнем месте. Причина оказалась до безобразия проста – экипаж был в стельку пьян. Видимо, разжиться самогоном или водкой для них не составило особого труда. Пришлось за руль садиться Мите, а из пожарных сделать что-то вроде сэндвича, уложив одного служивого на другого – иначе в кабину не протиснуться.
Тем временем, Платов уже прикидывал в уме, как бы привлечь сотрудников НКВД для того, чтобы уладить это дело. Можно было, конечно, позвонить прямо на Лубянку и намекнуть на некие, почти «родственные» связи, но ведь не поверят, не поймут! Если же просто сообщить, что в трамвайном депо произошла диверсия, это тоже не поможет – ведь главное, чтобы срочно привели в божеский вид трамвай, а злоумышленника наверняка и след простыл. Поэтому пришлось поступить иначе – использовать кое-какие возможности спецтехники, но уже без голографии. Для этой операции Платов выбрал Льва Миронова, главного контрразведчика страны. Однако позвонить ему решил от имени Лазаря Кагановича – нельзя же всякий раз эксплуатировать образ Сталина. А тут среди ночи звонит нарком путей сообщения, к тому же секретарь ЦК, и требует расследовать происшествие в Краснопресненском депо и организовать ремонт трамвая. Миронов, назначенный на свой пост всего три месяца назад, кочевряжиться не станет, будет выслуживаться перед начальством из ЦК. Тут главное, чтобы сотрудники НКВД срочно доставили на место ремонтную бригаду. Будет плач, прощание с семьёй, но это ненадолго…
Конечно, есть риск – могут разобрать трамвай до винтика в поисках улик. Но тут ведь поступило указание произвести ремонт! Так что в этой ситуации вполне можно надеяться на то, что обойдётся без нежелательных последствий.
После звонка Миронову всё и началось. На место происшествия прибыла рота солдат, которая взяла под охрану территорию. Ну а пока ремонтники устраняли повреждения, дознаватели из НКВД взяли в оборот тамошнего сторожа. К счастью, похмелье оказалось не особенно тяжёлым, и после того, как его несколько раз сунули головой в снег, бедняга смог описать субъекта, который и подложил ему свинью в виде закупоренной бутылки водки. Когда же сторож вспомнил про иностранный акцент, почти такой же, как у импресарио Любови Орловой в фильме «Цирк», всю мощь столичной милиции и спецслужб направили на поиски диверсанта. Тут же словесный портрет негодяя сообщили постовым, на все железнодорожные вокзалы и на Центральный аэровокзал, что на Ходынке. Уже через полчаса по московским улицам сновали чёрные «эмки» с оперативниками НКВД, которые задерживали всех белобрысых и нечёсаных и отправляли в КПЗ.
К утру трамвай был отремонтирован, однако в отличие от большинства своих собратьев, которые с некоторым опозданием всё же отправились по маршрутам, он по-прежнему оставался не у дел. Проблема заключалась в том, что чекисты не торопились покидать территорию депо – возможно, надеялись найти диверсанта в каком-то закоулке. Так что возвращение