времени стоимость войны – и в человеческих жизнях, и в материальных ресурсах, и в золоте уже превысила все разумные пределы и любые довоенные расчеты. Начался кризис военного снаряжения. Здесь нужно было прекращать войну, и братание в Рождественскую Ночь давало к этому долгожданный повод.
Но мир мог быть заключен только на признании неоспоримого факта поражения Германии. А к этому не были готовы ни военные, ни политические лидеры Второго Рейха. Здесь я должен сказать, что весь период «доигрывания» отличается в Германии своеобразной «стратегической шизофренией». Война, конечно, проиграна, и руководство страны это понимает. Но верит оно в победу! В результате вместо каких-то шагов к примирению постоянно обсуждается, что еще нужно будет потребовать после этой победы с Франции, с Бельгии, с России, с Сербии, даже с Голландии, которая ни с кем не воюет. И чем дальше, тем германские притязания становятся больше!
Стратегия не исчерпывается чисто военными факторами. Ее создание требует ума, ее проведение в жизнь – воли, отказ от стратегической цели, неосуществимой или ненужной, происходит по велению сердца.
Ни у лидеров Центральных держав, ни у руководства Антанты не оказалось сердца.
А с волей и у тех, и у других было даже слишком хо рошо.
Понятно, что Антанта не собиралась платить за мир, справедливо полагая, что немцы уже упустили свои шансы, и в дальнейшем их положение будет только ухудшаться. Маловероятно, что Франция и Британия согласились бы и на «мир без аннексий и контрибуций». Но вот Эльзас (даже без Лотарингии) уже мог стать платформой для мирных переговоров.
Зимой 1914 – 1915 гг. у немцев еще были козыри: их армии находились на французской территории, почти вся Бельгия была ими оккупирована. Все это – и плюс Эльзас – нужно было пожертвовать за мир, сохранив династию, империю и, может быть, крепость Мец. И несколько миллионов человек, которым в Текущей Реальности суждено было превратиться в статистику потерь.
Возникает «Рождественская Реальность», почти сказка, которая формирует мир людей, способных договариваться. Тень этой Реальности можно разглядеть в мире 1920-х годов, ее влияние ощущается и в 1960-е, в дни Карибского кризиса.
И изучая этап доигрывания Великой войны, мы должны все время помнить об этой упущенной возможности.
Интермедия 1: «море» и «суша»
«Иволны шептали сибиллы седой заклинанья, Шатались деревья от песен могучего вала, И встретил Сваран исступленный в грозе ликованья Героя героев, владыку пустыни, Фингала. Друг друга сжимая в объятьях, сверкая доспехом, Они начинают безумную дикую пляску, И ветер приветствует битву рыдающим смехом, И море грохочет свою вековечную сказку».
Структура Первой мировой войны образована наложением двух стратегий, каждая из которых имеет классовый, национальный, геопланетарный и чисто военный бэкграунд.