не одна?), в Питере – другая, в Риме – третья, в Торонто – четвертая! Ха-ха! Гражданин мира!
– Я бабник? – растерялся Сергей.
Кем-кем, а бабником он никогда не был.
– Лицемер! Причем с виду такой прямо… клубничный десерт! Я, конечно, понимала, что такого не может быть – ну просто не бывает, чтобы мужик был без изъянов, и ждала подвоха, когда же выяснится, что в тебе не так! И вот, пожалуйста, подвох!
– В чем подвох-то? – Сергей схватился за голову. – Для начала давай разберемся в ситуации!
– Конечно, разберемся! – крикнула Лора.
Среди вещей на полу она углядела тетрадь в красном переплете. Лора, как коршун, схватила тетрадь и раскрыла ее.
– «Сережа, помнишь наше прошлое лето? – вслух прочла Лора. – Венецию, собор Святого Марка и слова, что я тебе тогда сказала?!»
Лора язвительно рассмеялась:
– Что она тебе сказала, любвеобильный ты наш?! Интересно, а в Рим вы заезжали? С женой ты ее тоже познакомил, как и меня?
Лора распахнула тетрадь на другой странице.
«Прости, Сережа, в последнее время мне не хватает твоего внимания…»
– Еще бы! – фыркнула Лора. – Женщине не хватает внимания! Понятное дело – мужик работает на несколько фронтов!
– Не говори пошлостей, – сморщился Сергей.
– А женщин обманывать, по-твоему, не пошло?! Между прочим, речь в дневнике идет о тебе! Там твое имя! Какие еще нужны доказательства?
Лора перевернула страницу:
– Читаем дальше!
Сергей выхватил тетрадь:
– Тебе не стыдно читать чужие записи?
Лора швырнула тетрадь в саквояж. Потом схватила белый пеньюар и в порыве гнева разорвала его.
– Ты совсем дура? – возмутился Сергей. – Испортила чужую вещь! Что я теперь скажу владелице?
– Ничего! Купишь своей подружке новый!
Лора бросила разорванный пеньюар, вернее, то, что от него осталось, в саквояж. Туда же полетели другие вещи.
– Забирай свои шмотки и уходи! Чтоб духу твоего здесь не было! Вали на свой Ленинский проспект!
– Истеричка! Хоть бы разобралась для начала.
– Вон из моей квартиры! Вон из моей жизни!
– А как же Новый год? – усмехнулся Сергей.
– Да чтобы для тебя он вообще не настал!
Лора выбросила саквояж в коридор.
– Пока, Мерилин! – мрачно сказал Сергей висевшему на стене портрету.
Свою московскую квартиру Сергей тоже не любил. Нет, портрета Мерилин здесь не висело, зато дизайн и мебель были скучны и безлики, как номер в отеле.
Сергей устало опустился на диван с саквояжем в руках. Как, однако, объяснить эту чертовню с чужими вещами? И где теперь его саквояж? Ему до боли было жаль камни, лучшие образцы коллекции, которую он собирал с самого детства; многие ему подарил отец. Более всего Сергей сожалел о ставролите – крест-камне. Подаренный отцом камень, в котором двойниковые сростки кристаллов по форме напоминали крест, Сергей считал своим талисманом.
Кроме того, в чемодане был детский набор игрушечных