в себе, ни с кем не разговаривала и, казалось, не замечала ничего вокруг. Она думала о своей покойной дочери и казнила-казнила себя. Она казнила себя за не сделанную ей в детстве прививку. Но больше всего она казнила себя за то, что продала свои яйцеклетки. Ей казалось, что именно за это она наказана.
С самой первой минуты, когда Елена узнала, что оплодотворение ее яйцеклетки произошло, и что через девять месяцев на свет появится девочка, она не переставала думать о ней – о своей младшей дочери. Глядя на Иринку, она представляла вторую свою девочку: быть может, она похожа на Иринку и у нее такие же большие голубые глаза, вздернутый носик и светлые кудри. Да, наверно так оно и есть. И Елена представляла, как будут любить и лелеять ее. Конечно, она будет жить в богатой семье, не то, что они с Иринкой. Поначалу Елена, как ей казалось, думала о дочке без особого волнения и надеялась, что со временем успокоится и станет реже думать о ней. Но она не переставала думать, теперь на нее стала накатывать тоска и чем дальше – тем больше. Только постоянные заботы об Иринке отвлекали ее от тяжелых мыслей. Но ночами ей некуда было деться – тоска нападала такая, что хотелось кричать. Стараясь не разбудить Игоря, она вставала, шла в ванную и рыдала: «Доченька моя, прости меня, прости, что тебя бросила, кровиночка моя…» – шептала она сквозь слезы.
Когда младшей дочери должно было быть около года, совсем отчаявшись, Елена поехала в клинику, о которой без содрогания не могла вспоминать, в надежде что-нибудь узнать о семье, куда она «продала» свою дочь. Девушка-администратор, выслушав с абсолютным безразличием Елену, которая не смогла сдержаться и разрыдалась, отвела ее в юридический отдел. Юрист – молодая крупная женщина с белыми на концах и черными у корней коротко стрижеными волосами в так плотно обтягивающей ее довольно пышную грудь блузе, что казалось, та вот-вот затрещит по швам, небрежным жестом указала Елене на массивный кожаный диван.
– Елена Сергеевна, вы внимательно прочитали договор перед тем, как его подписать? – обратилась она к Елене, выслушав ее рассказ, прерываемый рыданиями.
Елена кивнула.
– Вы ведь прекрасно знаете, что у донора нет родительских прав на ребенка, а также и то, что донору запрещено требовать информацию о родителях – реципиентах. Поэтому, мой вам совет: обратитесь за психологической помощью к специалисту – можете записаться к нашему психологу. Поверьте, вы не первая, кого волнуют подобные вопросы. Да, иногда у женщин-доноров случаются депрессивные настроения, но, как правило, после двух-трех визитов к психологу все сомнения рассеиваются. Психолог просто поможет вам увидеть ситуацию с другой стороны, вот и все.
Вот так эта женщина убила маленькую надежду, которая теплилась у Елены в душе – надежду найти свою младшую дочь.
После того, как Сергей рассказал Эллине обо всем, о чем услышал от своих родителей о рождении Эллины, Никита Ильич пригласил его отца, Максима, в свой кабинет. Разговор был недолгим: