кто вы такая, если никогда с вами не встречался.
– Да мало ли их, этих сумасшедших престарелых ведьм, которые за мной охотятся. Сами подумайте – я известный актер, меня приглашали на пробы в Голливуд. Зачем она мне нужна? Тупая русская фанатка! Она не простила мне отказа и решила меня прикончить.
– Вот же подонок! – не удержавшись, один раз все-таки высказалась я.
Мне слышно было, как полицейский, беседовавший с Вуралом, спокойно сказал ему что-то, после чего тот слегка притих. А переводчица пояснила:
– Говорит – здесь вам не Стамбул! Рекомендует ему вести себя спокойнее и проявлять больше уважения. Объясняет, что обратившаяся к ним женщина – известный писатель, и если он не прекратит оскорблять ее, тем более здесь, в месте, где вершится правосудие, ему придется ответить за это по закону.
Я, конечно, не ожидала, что после всего случившегося мы с Вуралом еще когда-нибудь сможем мирно щебетать друг с другом, но такого внезапно прорвавшегося гейзера дерьма предвидеть тоже не могла. Инспектор сочувственно посмотрел на меня, сходил куда-то и принес мне еще один стакан чаю.
– Выпейте, мисс! И ни о чем не волнуйтесь. Даю вам гарантию, что все будет хорошо.
– Легко вам говорить, – пробормотала я. – Этот одержимый уверен, что я строила против него козни, и не успокоится, пока не засадит меня в тюрьму.
– Поверьте мне, все уладится, – знающе усмехнулся инспектор.
И, разумеется, оказался прав.
С Вуралом разговаривали несколько часов, и все это время я тоже вынуждена была торчать в полицейском участке, умирая от духоты и усталости. Переводчица, заглянув в соседнее помещение, рассказала мне, что Вурал, сообразив, что его замашки заходящей звезды здесь не котируются, сильно задергался, весь взмок, и сотрудники полиции невольно отшатываются от него, не в силах переносить специфического запаха, исходящего от пропотевшей и пропитанной гашишным дымом одежды. Описывая мне эту сцену, она посмеивалась. Мне, однако же, от всего этого зашкаливающего абсурда было нисколько не легче.
Хорошеньким же финалом обернулся мой отдых у моря! Вместо того чтобы лежать сейчас на пляже и, вслушиваясь в шепот волн, разрабатывать сюжет нового романа, я оказалась втянутой в какой-то театр абсурда. Однако, когда голова у меня разболелась окончательно и я уже согласна была подписать что угодно, только бы этот кошмар наконец закончился, за стенкой началось какое-то движение. Вурала, который уже давно не орал, видимо, тоже выдохся, вывели в приемную.
А к нам с инспектором, сияя, влетел молодой полицейский.
– Похоже, его действительно кто-то преследует, – сообщил он с таким довольным видом, будто только что раскрыл самое запутанное преступление в мире, – но вы, – кивнул он мне, – можете быть свободны. Вас он ни в чем не обвиняет.
– Как же не обвиняет? – изумилась я. – Ведь он столько гадостей кричал обо мне. А утром его адвокатша звонила мне и твердила, что они заведут на меня сотню уголовных дел…
– А