молчал. Лиза, которая с разной степенью периодичности заводила этот разговор, обреченно выдохнула и вышла из комнаты.
Шли недели. Лиза по-прежнему моталась между больницами. И каждый день, возвращаясь домой первым делом настороженно проверяла Пса. Не выломал ли он дверь вольера, не ходит ли по участку, поджидая ее.
Каждый день, обливаясь холодным потом и жалостью, Лиза мыла вольер Пса из шланга, просовывала на веревках и палках казанки с кашей, завлекала Пса разговорами и косточками, чтобы чуть-чуть приоткрыть дверь и вытащить пустую посуду и отчаянно ждала редких выходных, когда Германа отпускали домой и Пес мог хоть немного почувствовать волю.
Лиза больше не уговаривала мужа вернуть Пса в питомник. Просто что-то в ней все время сжималось и умирало от мысли, что скоро, совсем скоро им придется уехать в город и в доме останутся только восьмидесятилетняя бабушка и Пёс.
Когда это «скоро» пришло, у Германа как раз вышел длительный перерыв между госпитализациями. Лиза с легким сердцем обустраивала городскую квартиру и катёнины будни в новой школе, уверенная, что Псу сейчас хорошо и спокойно подле Хозяина, а у Хозяина есть силы на долгие прогулки по лесу в компании Пса.
Все понимали, что со дня на день может раздаться звонок из больницы и Герману снова нужно будет возвращаться к бесконечным процедурам. Но ни Лиза, ни Герман не хотели нарушать хрупкое равновесие и искренне верили в его бесконечность.
Иван Родионович, лечащий врач Германа, разбудил Лизу телефонным звонком ранним утром понедельника.
– Елизавета Сергеевна, мы ждём вашего супруга у нас не позднее среды.
– Среды, как среды? Мы же с вами обсуждали начало следующего месяца.
– Елизавета Сергеевна, пришли анализы. Ситуация нестабильна. Мы ждём вас в среду.
Лиза долго не могла заставить себя позвонить мужу. И когда, наконец. Она это сделала. Первое, что она сказала, было:
– Гера, прости, но у нас нет другого выхода. Я звоню Вадимычу, пусть он договаривается с питомником, чтобы они забрали Пса. Ты в среду ложишься в больницу. Мы должны. Правда, должны.
Муж молчал.
– Гера, я звоню Вадимычу?
– Звони, – каким-то чужим голосом ответил Герман и положил трубку.
Вадимычу пришлось нажать на все мыслимые и немыслимые кнопки, воспользоваться своим далеко не последним в районе служебным положением, прежде чем он уговорил сотрудников питомника забрать собаку. Агрессивного, взрослого кобеля с поломанной психикой.
Лиза отлично всё это понимала. И в тот день, когда за Псом должны были приехать, не находила себе места, боясь, что не приедут, не заберут, не справятся, да мало ли еще таких «не». Она ходила по квартире, бесцельно перекладывала вещи с места на место, несколько раз пробовала сварить кофе, разбила катёнину любимую чашку и все время смотрела на часы.
И все-таки, когда в пятнадцать минут третьего