ни единой заплатки или шва. Идеально чистая палуба пустовала, но Сандер чувствовал, что фрегат вовсе не покинут людьми или магусами. Кто-то был на его борту. Кто-то прятался в трюме.
В ~песне~ серебристого корабля появился ритм, который становился все проще и проще, пока не превратился в гул, похожий на биение громадного сердца. Восхищение совершенством форм схлынуло – взамен пришел даже не страх, а холодный ужас. Фрегат надвигался, и его корпус постепенно делался прозрачным, будто металл превращался в чистейшее бесцветное стекло. Кубрик… камбуз… каюты… трюмы… – везде царил все тот же неимоверный порядок и везде было пусто, словно команда исчезла лишь мгновение назад, закончив грандиозную уборку. Только одно место по-прежнему оставалось скрытым от взгляда Сандера – самое неприятное и одновременно самое безопасное на любом рыбокорабле.
Там, в брюхе, пряталось что-то странное. Он чувствовал, что это не человек, не магус, не крылан и не гроган – и все-таки существо, совершенно точно разумное. Оно спало и видело сны о море и рыбах, отчасти подобные тем снам, которые иногда видели фрегаты, с одним лишь отличием.
В его снах было очень-очень много~~~~~~~~~~~~~~~
Крики в темноте.
Шорох. Шорох. Шо-
Оплеуха, которая привела Сандера в чувство, явно была не первой. Он упал на колени, уронил сирринг и на некоторое время сосредоточился на очень сложной задаче: заново научиться дышать. В груди у него что-то хлюпало и клокотало, в глазах потемнело, а шею свело так, что мышцы и сухожилия едва не полопались. Когда Сандер наконец-то смог вдохнуть и выдохнуть – горло болело, словно перед этим он глотнул кипятка, – оказалось, что «Чокнутая» светится. Верхушки ее мачт и концы рей озарились призрачным сиянием, а кормовой фонарь полыхал так ярко, словно превратился в маленькую белую звезду.
– Заступница, я никогда в жизни не видел ничего подобного… – прохрипел Сандер. – Не видел и не слышал… С ней случилось что-то очень страшное, и ее разум сломался – разбился на тысячи осколков. То место, где она застряла… не думаю, что оттуда можно вернуться.
Фейра кивнул, словно именно это и ожидал услышать.
– Ты сделал то, о чем я тебя просил?
Сандер шмыгнул носом, тыльной стороной ладони вытер лоб, и что-то на руке оцарапало кожу – от пота царапины тотчас же начало щипать. Он покопался в памяти и обнаружил безумную ~песню~ там, где ей и следовало быть, – среди всех прочих ~песен~, которые ему довелось услышать на протяжении своей второй жизни. Теперь ее оттуда не выбросить, не вырвать клещами. Теперь она будет с ним всегда.
– Да, – глухо пробормотал он.
– Очень хорошо, – просто сказал Фейра и протянул своему матросу руку, чтобы помочь подняться. Сандер чуть помедлил перед тем, как принять помощь, и феникс нахмурился.
«Я бы так не смог…» – подумал матрос.
– Надо уходить, пока никто не заметил, что с ней произошло.
«С ней. Ну конечно».
Вслух он ничего не сказал.
Когда они уходили, Сандер успел не меньше пяти