Аннет, а ведь она, наверное, настоящая фея, добрая фея из сказки, Вам так не кажется?
– Вы про баронессу? – переведя взгляд на него спросила Анечка, – Да, я тоже так думаю, во всяком случае она необыкновенная, чудесная… и очень мудрая женщина.
– Может быть, она специально так всё подстроила, чтобы мы встретились с вами? – задумчиво произнёс он и нежно взял её руку, – Вы не обиделись на меня? – Анечка промолчала, но руки не отняла,
– Может быть так и случается в настоящих сказках? Кстати, мне очень неловко, но там, у баронессы, я постеснялся своей неосведомлённости. Я ведь знаю о вашем Пушкине только то, что он погиб на дуэли с Дантесом, приёмным сыном посланника Геккерена, и всё. Во Франции об этом никто толком ничего не знает… Расскажите мне, пожалуйста, о вашем поэте. Я и сказку- то эту про рыбака и рыбку не знаю, не читал, – смущённо признался Виктор. Анечка была немало удивлена и с огромным чувством стала просвещать своего столь «необразованного» кавалера. Какие-то стихотворения и отрывки из "Евгения Онегина" она прочла ему по-французски, что-то пересказала своими словами. Виктор то и дело восклицал: "О, это шедевр! О, это гениально"! Он был просто ошеломлён блестящими знаниями и великолепной памятью этой необыкновенной девушки, открывшей ему столь прекрасный мир великого русского поэта, поэта, которого убил его соотечественник. В какое-то мгновение ему даже стало стыдно, что это совершил его соплеменник. Ведь кичливые французы всегда считали себя самой одарённой нацией в литературе. Да, он понял, что Россия это страна величайшей культуры. Совсем не так он представлял её до того, как прибыл сюда. И эту Россию открыла ему самая изумительная, самая прекрасная девушка на всём белом свете.
– То, что я встретил Вас, мадемуазель Аннет, это просто чудо, сказочное, дивное чудо! Вы такая необыкновенная, такая… Вы просто Муза! О, если бы я был поэтом! Вашим поэтом Пушкиным, – и он поцеловал её руку.
– Ну, какая я Муза, тем более Пушкина, – засмеялась Анечка, – Уж скорее Музой молодого Пушкина можно считать князя Михаила Семёновича Воронцова, двоюродного брата моего прадедушки, который был в то время генерал – губернатором Одессы. Для города князь сделал немало, вот и Французский бульвар, и памятник де Ришелье, и Потёмкинская лестница. И ещё много – много чего менее поэтического, но более практически полезного.
– Я Вас не понимаю, – недоуменно воскликнул Виктор. Анечка пояснила:
– Видите ли, дело в том, что Александр Сергеевич одно время находился здесь можно сказать в изгнании, ну и отношения с моим далёким предком у него вероятно не сложились. И вот Пушкин, будучи очень порядочным и ранимым человеком, как мог так и противостоял всяческим притеснениям и нападкам, то есть писал на князя едкие, колкие но, уж и не знаю, справедливые ли, эпиграммы. – и переведя дух, она продолжила:
– Вот, например:
"Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет