ногтями, отметила она про себя. Неопрятность в Игоре всегда её ужасно раздражала. «Зачем я сравниваю Игоря с посторонним человеком?» Стало как-то неловко.
– Минуточку, я сейчас узнаю, – как бы раздумывая над чем-то, ответил продавец и опять скрылся за зеркальным шкафом. «Там, очевидно, была дверь в другое помещение", – догадалась Лариса. – «Странное чувство. Будто я знаю этого мужчину давным-давно, и голос его, и манеру разговаривать…» Она принялась разглядывать в стеклянной витрине аккуратно разложенные ряды очков в ужасно уродливых оправах, с линзами каких – то невероятных диоптрий. «Интересно, кто-нибудь когда-нибудь покупает то, что лежит на витрине?» Магазин этот открылся всего полгода назад, очки заказывал и себе, и Маше всегда муж, и выглядели они довольно сносно… «Может быть, он живёт недалеко от нас?» – мысли её опять вернулись к продавцу.
– Минут через пятнадцать всё будет готово, оказывается, у нас есть такие стёкла. Вам придётся немного подождать.
– Да-да, конечно, я подожду, – поспешно ответила Лариса и почему-то улыбнулась. Она отошла, ища куда-бы ей примоститься со своими сумками. Старушка на диванчике засуетилась, зачем- то подвинулась, хотя места было достаточно. Лариса поставила на диванчик сумки.
– А сама – то, милая, чего ж не сядешь? Сумки-то и на колени можно… Поди, устала за день? Хоть и молодые, а достаётся вам!– старушка заохала, как – будто от этого её оханья «молодым» сразу становилось гораздо легче. Лариса опять подумала о новом пальто: сумки на колени! Святая простота!
В это время продавец окликнул старушку, она поднялась и, получив заказ, ушла, при этом, не забыв со всеми попрощаться. Лариса теперь свободно села на диванчик. Она проводила глазами сердобольную старушку, и взгляд её невольно остановился на продавце, который что-то писал сидя за прилавком. Внезапно, он, словно почувствовав её взгляд, поднял глаза и тоже посмотрел на Ларису. Взгляд его был долгий, пристальный, но не тяжёлый. От его глубоко посаженных, бархатистых глаз исходила какая – то теплота, участие, и в то же время казалось, он старается что-то вспомнить.
Михаила Борисовича, действительно, чем – то заинтересовала эта ещё молодая женщина. Он была довольно миловидная, даже очень (хотя о покупательницах он обычно так бы не сказал – они для него все были на одно лицо). Магазин через полчаса закрывался, народу было мало, и его почти не отвлекали. Женщина сидела, придерживая одной рукой сумки, а другую положив на колени. И эта обыденная поза была до того естественна и спокойна, даже грациозна, что он невольно залюбовался. Казалось, сидеть так она сможет всю жизнь. Видно было, что она устала, но в выражении её лица не было той обречённости и безразличия ко всему окружающему, которые бывают у женщин измученных хозяйскими делами. Красивой её не назовёшь, разве что, брови. Брови поражали своей естественностью, совсем не модные, не выщипанные, а удивительно густые и правильной изящной формы, отчего небольшие глаза её казались очень выразительными. «Ничего