Вот тут, замедлив бег и кое-как восстановив дыхание, я обнаружила, что он бежит за мной! Он делал по шагу на каждый мой удар сердца, и мне казалось, что если сердце остановится – мужчина потеряет ритм, собьется и заблудится, и я стиснула руки под левым соском, уговаривая сердце остановиться. Шаги остановились. Вглядываясь между ветками, я видела то рогатое чудовище с красными окровавленными клыками, то желтую поросячью морду – это солнце играло среди густых деревьев, цепляясь иногда лучами за паутинки между ветками и причудливо изменяя пространство. Я убрала руки от груди, и шаги тут же двинулись ко мне – спокойно и медленно.
«Ау!» – крикнул он совсем рядом наигранно бодрым голосом.
Я стала уходить, прислушиваясь к звукам и стараясь не бежать. Будем изображать гуляющих вдвоем грибников! Потеряв в других шумах его шаги, вероятно, от полного отчаяния, я тоже один раз неуверенно аукнула. И тут он вышел на меня спереди – он оказался так близко, что я услышала запах алкоголя.
Почему я тогда подумала о Чингисхане? Татарского в нем не было ни капельки – аскетическое удлиненное лицо, отдельные черты я не разглядывала, только много позже, в полубреду, я вдруг до мельчайших подробностей вспомнила его тонкие усы, соединяющиеся опустившимися полосками с крошечной щеточкой бороды. А тогда, в лесу, я вдруг вспомнила хана Темучина, называвшего себя Океан-хан, его огромное войско – тридцать тысяч всадников и почти сто тысяч лошадей. На гравюрах Океан-хан был изображен с такой же странно выбритой бородкой – тонкие черные линии вокруг сочного рта соединяют изящные усы с крошечной бородкой.
– Девочка?.. Ты вот что… Ты ничего не бойся, хотя, конечно, мы в лесу, а у тебя на голове… Короче – Красная Шапочка, я тебя съем! Ну вот, испугалась. Иди сюда, я не ем девочек. И знаешь что… хватит бегать, меня это утомляет. – Покачнувшись, он протянул ко мне обе руки. – Вот и умница, – похвалил он, когда я, поколебавшись, подошла поближе. – Девочка! – Он наклонился и обшарил мое лицо глазами. В них было столько печали, что мой страх совершенно испарился. – Девочка, открой рот.
Я приоткрыла рот, а потом, когда он стал вглядываться туда с тупым упорством, поклацала зубами и высунула язык.
– Молодец! – опять похвалил он и погладил меня по голове, сдвинув на глаза вязаную шапочку. – Это гениально, понимаешь? Я все осмотрел, а рот… Как тебя зовут?
Я молчала.
– Не хочешь говорить – не надо.
– Нефила, – решилась я.
– Редкое имя. – Он скорчил уважительную гримасу и покачал головой. – Такое имя надо записать. Не ровен час – забуду…
Порывшись в карманах, он с сожалением развел руками и отчаянно спросил:
– Нефила, вы будете моей женой? В смысле, не в данный момент, конечно, а когда вырастете?
– Буду. – Я пожала плечами.
– Хорошая девочка. Нефила, вы прекрасны! – Он вдруг рухнул мне под ноги, обхватив колени. – Выходите за меня замуж, умоляю!
– Хорошо-хорошо. – Чтобы успокоить,