это точно тот самый! Уходи, что ты там смотришь?!
– Что значит – тот самый? – Она закрывает тело. – Ты думаешь, тут везде по кустам валяются всякие разные трупы?
– Я не знаю, я только думаю, что тот человек не мог здесь бросить своего друга. Он плакал… и вообще.
– Но бросил же! Где машина?
– Может быть, он поехал за гробом?
От слова «гроб» нам обоим стало страшно, и Агелена очень быстро потащила меня за руку за собой обратно к пруду.
– Не унывай, – сказала она. – Я все расскажу Тили, она придумает что-нибудь. Ты можешь двигаться быстрее?
– Не могу, меня ноги не слушаются! Я с шести утра бегаю, бегаю!..
– Тогда посиди у пруда.
– Ни за что! Хочешь, чтобы сегодня меня еще и пауки покусали? Сама сказала, что у серебрянок ядовитый укус!
– Они не кусают своих, – пожала плечами Агелена, и на меня дохнуло подводным холодком, и даже показалось, что по щеке провели паутинкой.
– Я схожу за Тили и заодно возьму тачку. Отвезем тебя домой на тачке, раз уж не дождалась Кубрика с телегой на станции!
– Не было никакого Кубрика!
– Я тоже сказала Тили, что ему не стоит заезжать за медом на хутор. Потому что, когда он заезжает за медом, он обязательно выпивает пару стаканчиков и потом забывает, куда ехал. А Тили сказала: не с девочкой же ему потом ехать за медом на хутор, а Кубрик…
– Замолчи, – жалобно попросила я. – У меня гудит в голове.
– Это как будто ты нырнула глубоко-глубоко, да?
– Да! И даже хуже…
В воде пруда отражались оранжево-розовые облака.
– Уже солнце садится, – вздохнула я. – Можно я отдохну у пруда полчасика, сил нет никаких.
– За полчасика я успею сбегать и привести Тили.
– Ты думаешь, что эта Тили захочет посмотреть на тело?
– Еще как захочет! – уверила меня Агелена Воськина и предложила отнести в дом бабушки корзинку. Я не согласилась. Я ни за что не хотела расставаться с корзинкой. Если честно, я не верила, что за мной кто-то придет в сумерках. Я не верила, что эта девчонка с моими глазами – настоящая. Мне казалось, что я попала в другой мир, мир Тили, собирающей яд пауков и обожающей смотреть на мертвых мужчин.
Агелена уже бежала, мелькая босыми пятками и придерживая одной рукой бинокль на груди, а в другой у нее трепыхался сачок. А я поняла, что боюсь садиться на землю. Ведь обязательно какая-нибудь чудом спасшаяся серебрянка доберется до меня и укусит.
С большим трудом удалось выдрать три огромных листа лопуха. Положив их рядом, я поместилась вся, вместе с корзинкой. Поджав к животу ноги и обхватив коленки – стало прохладно, – я смотрела на полоску леса за большим лугом и думала, что где-то в небе лежит девочка – совсем я, только наоборот – и смотрит на пруд, как на голубое облако…
Вероятно, я заснула. Я даже не слышала, как со скрипом подъехала тачка на двух больших колесах. Я открыла глаза – а надо мной склонилась женщина с распущенными длинными волосами. «Тили-тили-тили-бом, – сказала она весело, – бежит курица с ведром!» Я встала.
Таких волос я не видела никогда. Как будто на