посмотрел на нас, потом на сумку, потом снова на нас и спросил строго:
– Что в сумке?!
Воришка сразу же ответил:
– Ну что там в сумке может быть-то? Вещи личные, одежда, то да се…
Майор с недоверием посмотрел на него и открыл на бауле молнию.
– А вот мы сейчас и посмотрим…
Майор заглянул внутрь, пытаясь это сделать так, чтобы не показывать содержимое сумки окружающим.
– У-тю-тю!! – воскликнул майор.
В кабинете нависла зловещая тишина.
– У-тю-тю!! – еще раз воскликнул майор – Вот так-так! Так… Чья это сумка, говорите?
Я уже понял, что по результатам осмотра ничего хорошего не светит, и, молча пожал плечами.
Майор недоуменно посмотрел на воришку:
– Значит ваша?
Воришка уже сообразил, что влез, куда не следует, и закричал:
– Э! Э! Вы меня тут в свои дела не путайте! Я вор! Только вор – и точка! Признаюсь! Отдаю себя в руки правосудия. – и он протянул майору обе руки, как бы для того, чтобы на него надели наручники.
– Отставить балаган! Петренко! Этих двоих на двое суток, будем разбираться, что за гуси. А ты, Филимонов – и он обратился к капитану – найди понятых, будем сумку описывать. И позвони в Обэхаэс, пусть своего пришлют. Тут, похоже, сумочка лет на пятнадцать тянет…
– Обэхаэс… – простонал воришка, и опустил голову.
А потом произошло чудо… Формально ведь я был еще военнослужащий, и по закону меня следовало в течении четырех часов доставить в военную комендатуру, что в последствии и произошло. Как об этом стало известно в милиции, для меня до сих пор загадка.
Мне иногда кажется, что тогда в мою жизнь кто-то вмешался: может быть, высшие силы, может, тот самый плешивый незнакомец, а может и товарищи чекисты, которые курировали нашу часть.
В военной комендатуре мне отдали мои документы и по брони посадили на поезд, прямо в том виде, в котором я был, в спортивном костюме и шлепанцах, с полутора рублями и билетом на электричку в кармане, с ключом от этого почтового ящика, который я первым делом, как только поезд отъехал от города, бросил в дырку унитаза, и они, коротко звякнув, исчезли из моей жизни навсегда.
И собственно говоря, на этом мое участие в данной истории закончилось.
К чему я это все сейчас вспомнил?
Ах да… Этот самый воришка, худощавый блондин – и был Серега Штык, в то время начинающий вокзальный вор – майданщик. Правда, те несколько часов, что я провел вместе с ним в изоляторе, я надолго запомнил. И для меня он в этом смысле, почти как родной. Но сейчас не об этом…
Все-таки, жизнь – очень интересная штука…
Глава 10. Лютый. Очередная попытка.
Кхе-кхе…
Совесть
Лютый полулежал на диване и безразлично смотрел в потолок. Рядом в кресле сидел Бро. Он пришел примерно полчаса назад, за это время уже успел полазить по книжным полкам и уже держал на коленях с дюжину различных книг.
– Ты все это что ли читаешь? Или твой батя? –спросил