3. Нагорный. Куда ты прешься, господи!?
Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою.
Козьма Прутков
Когда закончился последний урок, я вышел из класса и пошел в учительскую со смутным чувством – что-то среднее между чувством выполненного долга и чувством каторжника, выполнявшего тяжелую бесполезную работу, которому наконец-то сказали: «Хватит!».
Я уже собирался завершить все дела, и предвкушал грядущие выходные, но тут, проходя мимо директорского кабинета, вспомнил. Вспомнил о том, что я должен туда зайти. Я минуту постоял, глядя на обитую зеленым дерматином дверь, раздумывая стоит ли стучать. Потом я махнул рукой и вошел без стука.
Там в кабинете за массивным столом, уткнувшись в бумаги, и сидел он. Назовем его… Ну, собственно говоря, мы его так и назовем – Директор.
Репутация у Директора была так себе. Как, впрочем, и у меня.
Увидев меня, Директор отложил бумаги в сторону, снял очки и повернулся полубоком, глядя на меня, словно попугай, левым глазом.
Коллектив школы единодушно считал его хапугой и растратчиком, которого лишь по большому недоразумению еще не посадили. К тому же был он то ли евреем, то ли полуевреем, поэтому каждый год возрождались слухи, что обчистит он в ближайшее время школу до ниточки и уедет в этот… Ну, сами знаете, куда!
Дети же были уверены, что из его кабинета есть выход в тайную комнату, где он регулярно лупит по голым попам двоечников и двоечниц розгами, плетками и палками. Двоечники и двоечницы, правда, эту легенду никогда не подтверждали.
– О! Александр Сергеевич! Хорошо, что вы ко мне зашли. – потирая руки, произнес Директор.
– Да-да. Учитель русской литературы Нагорный по вашему приказанию прибыл! – отшутился я.
– Да бросьте вы, бросьте. Что это у вас за военные шуточки. Присядьте.
Я присел. Директор стал прохаживаться по кабинету. Кабинет его был небольшой, и он ловко лавировал по нему между предметами мебели.
– Знаете, Александр Сергеевич, я понимаю, что у вас значительная педагогическая нагрузка. Поэтому я… Я… – он остановился, полез в карман, достал оттуда белоснежный платок и тщательно вытер им губы.
– Я почти никогда не нагружал вас общественной работой – продолжал он – но сегодня… Сегодня – особый случай.
– И что у нас сегодня? – без особого энтузиазма спросил я.
– Сегодня у нас в школе дискотека. Вот, есть распоряжение отдела образования – и он протянул мне листок бумаги с гербовой печатью.
Ну, дискотека, так дискотека. Это все-таки не собрание комсомольского актива, пережить можно.
– Дети, соответственно, будут отдыхать. А педагоги, соответственно, будут работать. Работать, значит, следить за порядком и прочее. Так что прошу – и он протянул мне еще один листок с отпечатанным текстом – вот приказ. Распишитесь, что ознакомлены.
Затем он мне протянул еще листок со столбиком фамилий. Напротив, некоторых из них стояли