развелось…
Женщина глянула на нее и брезгливо поморщилась:
– Перевернуть все с ног на голову просто, так дар превращается в порок, а порок превращается в дар, – она замолчала, затем повернулась и продолжила:
– Так получилось с ней, – и она кивком головы указала в темную часть залы, которую освещал, лишь тонкий луч света, идущий из специального круглого окошечка в потолке.
Когда Марина подошла туда, то увидела, на высокой подставке, украшенной золотом и перламутром, маленькую статуэтку, величиной с ладонь. Марина собралась ее рассмотреть, как вдруг женщина, схватила ее за руку и крикнула:
– Не торопись, еще не время…, – и, переведя дыхание, загадочно добавила, – еще не было танца и посвящения…
И Марина убрала руку. Но от этого, ее интерес к статуэтке только возрос, и она решила, что не уйдет отсюда, пока ее не рассмотрит, как следует. Она не могла объяснить свои чувства, но ее словно манило к ней и притягивало магнитом.
– Храм открывается в определенное время и не для всех, – нарушила молчание женщина, отвлекая Маринины мысли от статуэтки.
– А почему сегодня?
– Сегодня тот день. Для танца. Он открывается только для него.
– А, – разочарованно протянула Марина, – а я-то думала…
– Что только для тебя? – продолжила предложение Марины эта странная женщина, в ее голосе послышалась насмешка.
– Да нет, – смутилась она, – просто Вы все говорите про избранных…
– Да, – торжественно подтвердила она, – для избранных. Он открывается каждые тридцать три года, его видят многие люди, которые тонко чувствуют разные уровни жизни, но зашла в него ты первая.
– К-как первая? – напугалась Марина, не заметив, что стала заикаться, чувствуя, что очень домой захотелось и танцы, и статуэтки сразу потеряли свою прелесть.
В ответ послышался грудной смех, который в темной зале, звучал как шелест листьев, от этого у Марины по коже поползли противные мурашки, а ладони покрылись холодным потом.
– Не бойся, – успокоила она ее, насмеявшись вдоволь, – твоя жизнь только начинается, а мы наконец-то обретем покой, – и она устало вздохнула, словно ждала этого избавления очень и очень давно.
ХХХХ
Во внутреннем дворике храма куда вышла Марина, была тень и от этого там царила легкая прохлада, которую могут дать только большая тень огромного здания и могучие камни. Она присела на скамейку, расположенную подальше от входа и усталая, решила прилечь. Тень, прохлада и новые впечатления, усталость, сделали свое дело, она уснула. Так она не спала уже давно, разве только в детстве, в маминой постели, когда родители собирались на работу, а маленькая Марина прибегала к ним, и запрыгивала в еще теплую и мягкую постель, которая пахла мамой, а когда родилась сестренка Виктория, ее вообще не могли заставить спать в своей кроватке. Даже когда папа уносил на руках в свою комнату, посреди ночи Марина просыпалась и прибегала к ним.
– Просыпайся, – разбудил ее женский голос, – надо подготовиться, скоро