после которого она тщательно осмотрела себя в зеркале.
«Все еще хороша»,– Ольга довольно кивнула, и даже подмигнула своему отражению. Раньше она настолько сильно боялась неизбежной старости, что даже отвела себе небольшой срок «поздней свежести», после которого ее тело неминуемо увянет. Но, похоже, срок можно продлить еще на несколько лет. «До пятидесяти, а то и больше».
На нее из зеркала смотрела зрелая, хорошо отдохнувшая женщина. Да, темноватые полукруги под глазами уже вряд ли куда-то денешь, как и мелкие морщинки («Ну, разве что косметикой маскировать»); но сами глаза огромны, таинственно-темны, и наполнены затаенным блеском. Раньше Ольга думала, что это так неумело прячется скорбная печаль. «Ошибочка. Не печаль, а пережитое». Только пережитое, умудренное горечью утрат и радостью побед может, невзирая на возраст, так горделиво смотреть из глубины глаз!
Пепельные волосы с серебристым отливом были не такими пышными и густыми, как двадцать лет назад; но и, слава богу, не лезли. Преждевременного облысения она бы не пережила. Среднее каре шло ее овальному, с легкими капризными чертами, лицу. Губы не такие пухлые, и гораздо бледнее, но и это не важно. Тот, кто увидит ее впервые, будет поражен красотой ее лица.
Жаль, что кожа не такая бархатная и нежная, как раньше, но… Ольга ликующе улыбнулась. Это «но» стояло тысячи недостатков! Ее тело, тренированное гимнастикой и диетой – подтянутое, стройное; тело слегка постаревшей красавицы говорило… нет, кричало – «Еще не все кончено!»
«И ведь верно,– оглядевшись сверху донизу, обернувшись вокруг себя несколько раз, Ольга одобряюще прицокивала язычком.– Верно, черт возьми!» Она все еще способна быть желанной, все еще способна украсть мужское внимание!
Вот только…
Улыбка Ольги медленно угасла. Она не станет «торговать» собой. Не хочет, и не будет. Арцыбашев – последний, кто владел ее телом, доставлял ей удовольствие и буквально омолодил ее. Он умер… А кроме него, ее тело было нужно только ей самой.
«Нет. Даже мне не нужно…». Ольга вспомнила, как совсем недавно, в одну из ночей, на нее нахлынула знакомая, теплая истома – это оно, треклятое тело, бунтуя от отсутствия ласк, пыталось напомнить хозяйке о естестве.
«Этого не будет»,– Ольга надела халат; но перед этим ее взгляд упал вниз, на тонкий, почти незаметный шрам чуть выше лобка. Женщина боязливо коснулась его, потом медленно провела по всей длине – так нежно и осторожно, будто от чрезмерного усилия он мог разойтись.
«Нет… Перестань!..– чувствуя слезы в глазах, прошептала Ольга.– Allez!»
А потом упала на колени и тихо заплакала.
– Итак, теперь придумаем хитрый-прехитрый план, как помирить тебя и Кирилла,– Ника, храня на лице загадочно-ликующее выражение, будто план уже сработал, отхлебнула из чашки немного кофе. Пока Этьен прогуливался с девочками в парке, женщины сидели в гостиной и обдумывали действия на оставшийся день. Ника, поставив чашку на столик, поверх партитуры, задумчиво свела брови.
– У меня нет идей,– сразу и честно призналась Ольга. Она бы с гораздо большим удовольствием собрала чемоданы и уехала на Ривьеру.
– У меня только одна,–