тут удивляться или бояться, дед? У меня даже не висит на плече МП-40. Два пистолета – это не так уж и страшно. А погибнуть от моей руки – и вовсе благородное дело. Ах, жертва – в нашей христианской культуре это звучит даже возвышенно. Пока я перебирал эти аргументы в голове, старик меня о чём-то едва слышно спросил. Я удивился, это был немецкий язык! Впрочем, чему тут удивляться, время сейчас такое. К тебе в любой момент может зайти в дом кто-то вроде меня, кто-то кто выглядит как я… Так, самая пора заткнуться и приступить к делу!
– Мне нужен Максим Горький!
– У нас есть разный Горький. Вам что-нибудь конкретное?
– Тащите всего!
Пока старик отвернулся, в помещение успел влететь красный и получить пулю в грудь. От выстрела он подскользнулся и с большим грохотом упал, приземлившись прямо на затылок. Кажется, он умер мгновенно. Не такая уж и ужасная смерть. А чего он ожидал от своего геройства? Я здесь один и окружен, наверняка, целой армией. Неужели он думал, что мне за каким-то чёртом вдруг станет выгоднее сражаться с ним один на один, нежели с целой дивизией красный? Ладно, оставим это на его совести, может быть, я только что убил несостоявшегося гения стратегии, мастера тактики, эдакого русского Наполеона.
Старик принёс одну большую красную книгу, сказав, что это всё что у него было. А разговоров-то было! «У нас есть разный Горький! Вам что-нибудь конкретное?». К чёрту! Ладно! С ним нужно как-нибудь вежливо рассчитаться. У меня нет с собой ничего, что могло бы показаться ему интересным. Кроме десятка карт Парижа (а ведь их так легко потерять, так легко порвать!), которые я постоянно таскаю с собой, то ли чтобы рассказывать всем о его достопримечательностях при свете походной лампы, то ли как сувениры, подарки случайным знакомым. Сейчас они мне пригодятся во второй роли.
Я достаю одну из таких карт… и расписываюсь! Я не теряю надежды прославиться как писатель, после того как всё это дерьмо вокруг закончится. Естественно, война мне отмеряет совершенно специфические шансы выжить, но унывать и впадать в пессимизм не нужно! Ты должен сражаться, чтобы хотя бы иметь шансы на жизнь, в противном случае умрёшь точно. А ещё я оставляю на карте отметку, где я живу. Мне не жалко. Все равно, сейчас это бесполезная информация, переписываться мы не будет, но это довольно занятно и забавно. Почему бы и не показать человеку место, откуда действительно я пришёл?
Карты Парижа наводят меня на одну очень интересную мысль…
***
– У меня заложник!
Я выбегаю из библиотеки с пистолетом направленным прямо себе на… голову? Красные сильно удивляются: как он может сам себя взять в заложники?
– Смотрите!
Из кармана я достаю с десяток карт, красным кажется, что это что-то важное! Что это какие-то важные стратегические планы! Пускай так и дальше думают! Я не намерен им мешать в этом! Зачем им вообще знать правду? Карты развеваются по ветру, который, кстати, стал вдруг довольно сильным. Я даю всем вокруг понять, что в одной руке с картами граната с отсутствующей чекой.