ее руку, и потянулся к пачке «Pall Mall». Его взгляд зацепился за эмблему сигарет, на которой поместилась известная фраза Сенеки: «Per aspera ad astra». Это выражение будто натолкнуло его на мысль, которую он никак не мог схватить, и Марк напрасно пытался сосредоточиться, чтобы поймать ее хвост.
Кей мучилась его задумчивостью, она чувствовала бессилие, и слезы хрустальной крошкой застряли в ее горле. Она заставила себя встать из-за стола и, выдавив улыбку, дрожащим голосом произнесла:
– Я пойду наверх. Буду ждать тебя там.
Марк грустно кивнул и, чиркнув спичкой о ребро сломанного коробка, поджег край сигареты.
Чувствительность Кей всегда мешала ей спокойно дышать, Марк называл её «девочкой без кожи» и всегда удивлялся ее интуиции. У нее, казалось, никогда не было состояния покоя, в ее горячей душе всегда что-то происходило, она ежедневно трудилась над превращением меди повседневности в золото бытия. Кей как ртуть моментально реагировала на происходящее: любое происшествие, от пасмурного неба до отсутствия улыбки на лице Марка, сразу же отпечатывалось на её настроении. Иногда ей казалось, что в ней сидит какая-то странная память, которая ей не принадлежит, эта память безличная, чужая, она нанизывает хрупкие чувства в образы, которые, ворвавшись в сознание, беспокоят его и выбрасывают Кей из равновесия. Ей часто мнилось, что она всего лишь вместилище некой безумной речи предшествующих поколений, речи еле связной, полупьяной и туманной, но эта речь постоянно что-то нашептывает ей, постоянно вмешивается в её жизнь и смывает своей волной очередной песочный замок. Есть ли ее Я на самом деле, или это только иллюзия, только марево, только затянувшийся сон?
Кей приложила электронный ключ и открыла дверь номера. Она скинула туфли, налила стакан воды и неожиданно для себя встретилась взглядом с портретом. Да, он на самом деле был на неё похож, мазки кисти отражали её характер, и, что еще страшнее, – ее сущность. У нее было чувство, будто это не она смотрит на портрет, а он – на нее. Кто из них оригинал? Да, она же собиралась его выбросить, она так и сделает. Кей взяла в руки холст, в этот момент в дверь постучали. Она обрадовалась, думая, что это Марк, но ей пришлось тут же разочароваться: плотно сложенная темнокожая девушка с забранными в пучок черными как тушь волосами произнесла с приклеенными улыбкой: – «Housekeeping».
Кей растерялась, но мгновение спустя вручила горничной картину, и на ломаном английском объяснила, что убирать не нужно.
Та удивлённо посмотрела на отданный ей предмет, но, не имея привычки расспрашивать, произнесла короткое «Buy» и двинулась дальше.
Кей бросилась на кровать и зарыдала. Зачем? Зачем это все? Почему он молчит? Почему не приходит? Ее мысли неслись в какую-то бездну, в которой все закручивалось и рассеивалось в немой вопрос. В её голове вдруг замелькали кадры из её прошлого, и она почувствовала себя ещё хуже.
Фрагмент 5А
У детей из неполных семей особые глаза, в них больше напряжения, больше слез, больше злости и больше чуткости. Чтобы чувствовать другого нужно его