надкусил рогалик и медленно допил кофе. Потом он ещё минут десять пошелестел для вида страницами и неторопливо побрёл на посадку, внутренне готовый ко всем неожиданностям.
11
10 ноября 2013 года, воскресенье, 07:20. Окрестности Лондона
Всю вторую половину ночи шёл дождь. Ноябрь берёт своё: к рассвету заметно похолодало, промозглый ветерок гоняет клочья сизого утреннего тумана над мокрой брусчаткой, перебирает бусы тяжёлых капель на голых ветках деревьев, дрожит капризной нервной рябью на поверхностях чёрных луж.
Пол Эванс, сорокадевятилетний профессор инженерного факультета Имперского колледжа Лондона, выбежал, как обычно, из своего дома на Палмерстон-роуд в семь двадцать утра. Бр-р-р! Зябко! После того как они расстались с Магдой, Пол совершает пробежки каждый день, за три месяца лишь два раза пропустив тренировку.
За это время он стал чувствовать себя намного лучше: подтянулся живот, мышцы окрепли и налились силой. Студентки стали кокетничать с ним, чего он раньше не замечал. Да и мысли в голове пришли в порядок – наступило какое-то успокоение, вернулась прежняя вера в себя.
А ведь поначалу он был разбит признанием жены как старый глиняный кувшин. Шутка ли, когда в лицо заявляют, что уже двенадцать лет изменяют тебе с каким-то молодым архитектором из вшивого строительного офиса! Пол тогда чуть не умер от обиды и унижения. Ничего, выжил… Сердечко, правда, пошаливало. Взялся за себя. Спорт, диета. Только вот курить жутко хочется – спросонья рука по привычке тянется за сигаретой. Зато утренний кашель уже месяц как прошёл, что не может не радовать.
Ладно, всё прекрасно! От разводов ещё никто не умирал. Надо бы только найти время и вещи разобрать после переезда, а то спотыкаешься о коробки, как на вокзале.
В это раннее утро Лондон ещё спит. К тому же воскресенье – это не понедельник, когда все спешат на работу. Сейчас на улице – ни души. Светает поздно – ночные сумерки едва начинают рассеиваться, и одноэтажные дома вокруг выглядят странными мрачными силуэтами, как в мистических фильмах.
Можно было бы, конечно, выбегать немного позже, засветло, но всё равно спит он мало: просыпается рано, долго ворочается, пыхтит, подбивает кулаком подушку, а потом лежит, вглядываясь в серый квадрат потолка.
«Эх, Магда, Магда! Когда уж ты отпустишь меня!» Обида всё еще ворочается внутри шершавым комком, грызёт душу. Одна надежда – на лекаря по имени Время…
Пол сворачивает направо, на улицу Шин-Лэйн, и бежит по направлению к Ричмонд-парку. Полиэстеровый спортивный костюм шелестит складками, полосатые кроссовки «Гола» ритмично отбивают чечётку по лужам. В сумерках эти звуки слышатся чётче и громче, чем днём, свистящим эхом отражаясь от стен и мостовой. Главное, держать дыхание: два шага и вдох, два – выдох. Раз-два, раз-два!
До Ричмонд-парка по Шин-Лэйн полторы тысячи футов – три минуты бега. Пол рассчитывает время так, чтобы ворота в парк уже были распахнуты. Летом их открывают в семь утра, зимой – в семь тридцать.