нам цены за группы крепостных в конце XVII в. были выше цен за подобные группы в первой половине XVIII в.60 Возможно, это типично для становления рынка новых товаров, в данном случае крепостных без земли – сначала цены высокие, а затем, по мере расширения объемов продаж, продавцы и покупатели выходят на цену, обеспечивающую равновесие спроса и предложения. Резкий скачок в размере выводного в 1690-х гг. был почти несомненно отражением высоких цен, назначавшихся за крепостных без земли, когда они впервые стали появляться на рынке в более или менее значительном количестве.
Шаблон «отпускной бумажки» – имя-фамилия женщины и ее мужа, сумма выводного (если указана), владелец отпускающий и владелец принимающий невесту – не раскрывает нам человеческой драмы, которая наверняка в некоторых случаях предшествовала ее написанию, но иногда дает кое-какие намеки. Отпускное письмо от 1691 г., оформившее согласие ржевского помещика отпустить вдову по уплате 5 рублей с оговоркой, что он в будущем получит по 3 рубля за каждую из трех ее дочерей, когда они будут выходить замуж, говорит нам не только о скачке в размере выводного в 1690-х. Чем это вдова и дочери так привлекли крепостного крестьянина Волоколамского монастыря, что он готов был заплатить подобную цену, и откуда у него взялись деньги? А как насчет крепостного крестьянина-отца, который сам оформил отпускное письмо дочери и забрал себе плату? Надул ли он таким образом своего владельца, и не могло ли это быть обычным делом в местностях, где крепостные жили в маленьких деревнях вдали от глаз хозяина? Мошенничество приказчиков должно было быть весьма распространено, как показывает эпизод с крепостными Андрея Безобразова. 9 марта 1670 г. приказчик с. Ивашково Владимирской губернии отписал Безобразову, что, мол, собрал по 50 копеек выводного за каждую из трех девок, отпущенных в замужество. 13 марта крепостные того же села послали челобитную с нижайшей просьбой избавить их от многих лишений, жалуясь, что приказчик на самом деле взыскал по 60 копеек за каждую отпущенную девушку, а трех других отпустил, поимев по 2 рубля с четвертью с каждой, доложив при этом Безобразову, что не получил с них никаких выводных, так как они, мол, поменяны были на привозных невест. Еще ивашковские плакались, что приходится платить по 1 рублю 20 копеек и более за вывод девок из соседних деревень, а в следующем предложении просили снизить гужевые повинности61. Крепостные явно пытались выжать какую-нибудь выгоду для себя из разницы в местных ставках за вывод невест и доноса о приказчиковых злоупотреблениях.
Челобитные, поданные Безобразову (по случайному совпадению в марте 1670 г.) из деревни Суздальской губернии, свидетельствуют о том, что крестьянская община могла чинить препятствия браку с не меньшим, по крайней мере, успехом, чем какой-нибудь помещик того времени. Артем Семенов жалуется, что соседи отказываются отдавать своих дочерей замуж за его сына Фролку, потому что, по их мнению, Артем с женой до смерти забили Фролкину первую женку. Артем клянется, что это враки. Безобразов получает отдельное сообщение