не ведись с дебилами, а то потом сам таким же станешь! Идем отсюда!
Они вышли оттуда, слыша в след от мужиков: «Ой, еще вернешься, как миленький!».
– Уроды, бездари, оборванцы, идиоты! – говорил Григорий себе под нос. – Чтоб еще раз я к ним приперся – ни за что на свете! Мрази!..
Они сели оба в машину. Якоб хотел было сесть на заднее сидение и уже открыл дверь, как вдруг услышал резкий голос дяди, который хотел, чтобы он сел вперед:
– Что ж ты там такого делаешь сзади?! Садись вперед как нормальный человек!
Якоб уже начал понимать, что настроение у Григория изменилось и его жизнерадостность, веселость куда-то пропали. Алкоголь одурманил всю его голову и самое страшное, что в таком состоянии он садился за руль и как это не могло не привести к плохим последствиям?..
Якобу стало страшно. Он впервые за всю свою жизнь ощущал настоящий страх возможной смерти. Страх за свою жизнь хорошо гармонировал с наплывающей ненавистью к своему дяде, который из веселого, смешного человека превратился в мерзейшее на всей планете животное. Но происходил переход внутри Якоба постепенно и в конце достиг своего пика, что привело к неожиданному исходу событий.
« Не нравится мне это все. Какой-то он стал странный и изменился еще в лице. Я аж испугался, когда он крикнул мне сесть вперед. Надеюсь, ничего не случиться плохого. – он посмотрел краем глаза на водительское сидение и вгляделся в лицо дяди Григория. – Почему он кажется таким напряженным, но одновременно и расслабленным?.. Может попросить его остановиться где-нибудь, а то страшновато ехать, когда он будто бы озабочен чем-то. Но он еще сильнее не разозлится, если я спрошу? Ох, так все хорошо было, а теперь опять все поменялось… Надоело уже… Почему он так резко поменялся?.. Обязательно что ли надо было выпить?! А он еще хотел у меня это сделать, хорошо мама не позволила, потому что хорошо знает эту жизнь! А он… Ох, как же он бесит! Какой замечательный мне попался человек, а! Я прям везунчик! Ха-ха! – холодный пот начал охватывать все его тело, с интервалом в две, три минуты обязательно должны были пойти мурашки с головы до ног, из-за чего Якоб иногда вздрагивал, резко отводя голову в сторону, но делала он это максимально скрытно, чтобы не вызвать подозрений у дяди, которого он уже хотел уничтожить, разорвать на частички. – Ой… Плохо, очень плохо! Ай, ай… Кажется кружится голова; нет, не кажется, правда кружится! Как же ненавижу, как же ненавижу это животное! Сидит себе, представил себя королем, наверное – ничего подобного! И таких глупых как он буквально миллионы людей! Ненавижу всей душой!!! Я… я… – в этот момент дрожь резко прошла по всему телу и это заметил дядя. »
Он повернулся лицом к нему и спросил:
– С тобой все хорошо?
Якоб ничего не ответил. Он сидел, широко раскрыв глаза, смотрел на проносящуюся дорогу и окаменел всем телом и душой. Дяде не понравилось это молчание и тишина исходившая от него.
– Эй! Ты вообще слышишь, что я говорю?! – крикнул он и грубо толкнул в плечо, пытаясь привести его в чувства.
Тогда Якоб медленно повернулся всем телом