на жизнь высокой литературой. Он не может одновременно и признать этот факт, и, как это часто происходит, принять успех. Корни его неспособности принять успех могут быть обнаружены в вине, являющейся результатом комплекса кастрации и т. д. Это можно открыть ему, а он может смириться со своей судьбой и приспособиться к ней.
С другой стороны, можно увидеть, что он на самом деле страдает от вины, но не вины как результата подавления эго со стороны супер-эго, а той вины, которая появляется, когда человек игнорирует или отрицает свои настоящие, подлинные возможности и отказывается увидеть то, что происходит. Эта трактовка не обязательно исключает первую, но в первой (ортодоксальной фрейдистской) нет ничего, что указывает на вторую[36].
Учебу в университете и первые поиски дополнял, разумеется, и первый клинический опыт: первый опыт столкновения с болезнью и смертью, с реальностью больницы.
Первой хирургической операцией, на которой Лэйнг присутствовал, стала весьма сложная операция по ампутации ноги вследствие развившейся гангрены. У больного было слабое сердце и легкие, и считалось, что после общей анестезии он не выживет. Решено было сделать заморозку. Перед операцией больному, кроме того, должны были дать выпить бутылку виски, однако дежурная медсестра дала всего сто граммов. Заморозка также не дала желаемого эффекта. Поэтому ампутация была произведена на живую. В том же хирургическом отделении большое впечатление на Рональда произвел больной с прогрессирующим оссифицирующим миозитом, характеризующимся развитием окостенения скелетных мышц. Он мог перемещать взгляд только по горизонтали – справа налево, не мог не то что говорить, но даже шевелить языком, его диафрагма практически не двигалась, он питался через трубку, и его мышцы практически полностью окостенели. Это столкновение с ужасающей реальностью болезни и практической медицины шокировало Лэйнга:
Это вселяло дикий ужас и страх. Это было генетическое заболевание. Оно не могло быть следствием человеческой ошибки, человеческого зла. Эти жуткие болезни, которые я увидел, совершенно отвратили меня от всякого Бога, который, как предполагалось, был исключительно всемогущ и добр. Если Он был всемогущ, как Он мог быть добр, если на Нем лежала ответственность за такое страдание? <…> Жизнь была абсурдом. Мы были абсурдом…[37]
Уже в университете Лэйнг познакомился с буднями психиатрических больниц. В течение трех месяцев во время обучения он стажируется в психиатрическом отделении Больницы на Дьюк-стрит. Уровень психиатрической помощи оставлял там желать лучшего, использовался весь спектр бытовавших тогда методов: инсулиновые комы, медикаментозная терапия и пр. Однако заведующий отделением уже шел на шаг впереди по отношению ко всему остальному психиатрическому миру: он был активным противником электрошока, и электрошок в отделении был строго-настрого запрещен.
В общем, Лэйнг был весьма успешным студентом, все