ее мысли так же четко, как если бы она произносила их вслух. Алекс понимал, что Джоанна считала его пешкой в игре Дэвида, что тот смог использовать его благодаря его преданности ему. Ему было неприятно, что она так судит о нем, как будто он не имеет собственных суждений. Он с горькой иронией признался самому себе, что тоже осуждает Джоанну Уэр. Но не потому, что знает ее, а просто потому, что так сказал Дэвид Уэр. Обстановка в комнате становилась напряженной, даже в воздухе чувствовалась неприязнь.
– Прошу вас, мистер Чёрчвад, продолжайте, – вежливо попросила Джоанна.
Чёрчвад откашлялся.
– «Написано моей собственной рукой, лордом Дэвидом Уэром 7 ноября года девятого. – Чёрчвад взглянул на них поверх очков. – Я пришел к выводу, что был несправедлив, – продолжал он читать, – оставив так мало в моем завещании своей жене леди Джоанне-Каролине Уэр. Я понимаю, что различные лица могут отнестись с неодобрением к тому, как я поступил по отношению к ней, и именно поэтому я стараюсь восстановить справедливость в данном дополнении к завещанию…»
Алекс посмотрел на Джоанну. Она не выглядела как женщина, предвкушающая неожиданный подарок, о котором до сих пор ничего не знала. Наоборот, лицо ее говорило о том, что она ожидает чего-то крайне неприятного.
– «Я поручаю леди Джоанне заботу, – мистер Чёрчвад сделал паузу и глотнул с таким трудом, что его кадык резко дернулся вверх и вниз, – о моей дочери Нине-Татьяне Уэр…»
Алекс не мог поверить своим ушам, он был просто шокирован. Он знал, что у Уэра была русская любовница во время их последней экспедиции в Арктику. Связь Уэра с девушкой не была ни для кого секретом, он даже хвастался, рассказывал, что она была из знатной семьи поморов, хотя и нашел он ее в борделе. Люди Уэра подшучивали насчет неразборчивости Уэра в связях, а также над тем, что даже во время путешествия, где практически не было женщин, он нашел время и возможности для распутства. Алекс думал, что девица уехала с острова Шпицберген на материк в Россию. Но Уэр никогда раньше не упоминал о ребенке. Алекс мог только предположить, что приближение смерти заставило его друга предпринять какие-то действия по отношению к своей незаконнорожденной дочери.
Слова, произносимые Чёрчвадом, снова привлекли его внимание.
– «Нине сейчас восемь месяцев, она – сирота и живет в монастыре в Беллсунде на Шпицбергене. – Голос адвоката дрожал. – Я знаю, что моя жена будет счастлива узнать об этом доказательстве моей способности иметь детей…» – Голос Чёрчвада перешел на шепот, и адвокат замолчал. Алекс снова посмотрел на Джоанну и увидел, что она стала белее мела, огромные синие глаза на мертвенно-бледном лице. – Мадам? – не получая поддержки, спросил Чёрчвад.
– Умоляю, продолжайте, – снова произнесла Джоанна, ее тон был твердым и уверенным.
– «В своем завещании я ставлю два обязательных условия, – продолжал читать Чёрчвад. – Во-первых, моя супруга должна лично отправиться в Беллсундский монастырь на Шпицбергене, где в настоящее время заботятся о моей дочери, и привезти