ты, дрянь одышливая! Как ты с женщиной разговариваешь!
– Не с женщиной, а с хабалкой! – хамил председатель.
– А где взять ключи от леса? – неожиданно и не по теме всплыл в разговоре лишенный природы дачник.
– Да пош-ш-шел ты… за лисичками! – зашипели на него все хором.
– Он, наверно, ездил в город выяснять про када-а-астр, – возник в диалоге Хазанов.
– А ты вообще сгинь! Ты покосить свои шесть соток не можешь, а на меня твои одуваны летят, – вклинилась ненавистница ивановского текстиля и заткнула приунывшего правдоруба, будто клетку с попугаем накрыла темной тканью неприязни.
Как говорил Гафт в «Гараже»: «Я смотрю, собрание стихийно продолжается, полусонные мои…»
Мне срочно захотелось уйти: для меня здесь было слишком шумно и мне так же было совершенно очевидно, что собрание закончится ничем. Но сложно покинуть театральное представление в разгар кульминации, особенно если твой зад, возложенный на пуф, возвышается над уровнем головы.
Я стала неуклюже выбираться из засады, и в этот момент обиженный председатель вскочил на ведро и, возвышаясь над остальными, прохрипел как раненый гладиатор:
– Я снимаю с себя полномочия! Хрен вам всем, свиньи! Выбирайте нового председателя. Я и пальцем не пошевелю для такого неблагодарного коллектива! Собрание окончено!
И спрыгнув с ведра, демонстративно направился к дому.
Все загалдели еще сильней, а я, наконец, выбралась из пуфа и, тихо положив на стол протокол собрания, покинула его незамеченной…
Подготовленный мной итоговый документ выглядел следующим образом:
Присутствовал: кворум
Повестка дня: орали
Постановили: ВСЕ В САД!!!
В Москве летом были митинги. Меня и детей в столице в этот период не было, а муж – был. Зная его политическую позицию и переживая за него, спрашиваю:
– Как ты относишься к беспорядкам?
– Да разве ж это беспорядки? Эти люди просто у меня в гостиной не были! Вот там – беспорядки!
Весна
Сидели мы как-то с подружками в ресторане.
Февраль. Вечер. За окнами прощальная зимняя метель. Скоро весна.
Народу много. Все вбегают в ресторан, зябко дышат на ладони, радуются теплу и вкусным запахам.
Слышим, как один официант говорит другому, кивая на наш столик:
– Обслужи вон тех женщин…
– ЖЕНЩИНЫ? Он назвал нас женщинами! А-а-а! – Мы с девчонками изображаем ужас, но при этом заливаемся хохотом.
Смущенный официант Геннадий уже сто раз извинился и объяснил, что он не то имел в виду, но поздно: нас было уже не остановить!
Специально, чтобы слышал официант, мы преувеличенно громко обсуждаем, что будем пить.
– Девчат, а что пьют ЖЕНЩИНЫ?
– Не знаю. Кефир?
– Подсолнечное масло?
– Грудной сбор?
– Принесите корвалол и пояс из собачьей шерсти…
Хохочем,