задремал, душевно. Солнце уже стоит почти в зените, освещает дно балки. Жарко.
Костя что-то шептал пересохшими губами. Лицо белое, покрыто капельками пота. Повязка на груди почернела, нужно бы сменить, но только вот чем?
Отчего Севка проснулся, кстати?
Пение птиц и стрекотание кузнечиков вряд ли могли его разбудить. Но что-то ведь его переполошило? Вырвало из сна? И точно – не далекий грохот с севера и юга. К такой ерунде Севка успел привыкнуть.
– Да пошел ты… – прозвучало совсем рядом, из-за куста на дне балки. – Тоже мне, командир нашелся…
Рука Севки легла на ложе карабина. Дерево нагрелось, стало почти горячим, и вот затвор… Севка чуть не отдернул руку, обжегшись о металл.
– А я говорю это… как его… на юг нужно двигать, – сказал кто-то хриплым голосом. – Немец – он к Сталинграду прет. Ты его все одно не обгонишь на своих двоих. Он на танках да на мотоциклах… А на юг ему чего? Вот мы и сможем…
– Ты, Степан, прости, – сказал голос помоложе, – но соображаешь ты хреново…
– А вот я сейчас как дам…
– Да ты сам подумай, ну как может немец до Сталинграда просто так дойти? Это же не абы какой город, не Ростов или даже Севастополь. Это город имени Сталина. Понимаешь? Его не отдадут. Ленинград не отдали? Не отдали. Вот и нужно к Сталинграду идти. А на Кавказ немцы точно рванули. Забыл, что говорил политрук? Там нефть, между прочим. А немцам нефть нужна… Сам говорил – танки, мотоциклы… Как раз под них и попадем, если пойдем на юг. Как ты не понимаешь?.. Ты только послушай, как там гремит… И самолеты…
– А он поближе к дому хочет, – вмешался третий голос. – Он же из-под Грозного. Туда добежит, форму сожжет, винтовочку спрячет… А там и войне конец. Так ведь, Костылин?
– А если и так? – спросил Костылин резко. – Если и так? То что? Запретишь мне? В особый отдел рванешь, товарищу Смирнову докладывать?
– Нету Смирнова. Погиб. Когда мы побежали, он остался у пулемета. Забыл?
– И ладно. Я его к пулемету силком не гнал. Сам решил… И ты, Серега, мне это в глаза не тычь, я ведь и сорваться могу… Я…
– Здравствуйте, товарищи красноармейцы, – сказал Севка, выходя из-за куста.
Бойцов было пятеро: двое дремали под кустом, а трое вскочили на ноги, увидев невесть откуда взявшегося командира. Небритые, форма у всех испачкана засохшей глиной. Шинели остались на земле, но оружие у всех троих в руках.
– Значит, решаем, в какую сторону двигаться? – осведомился Севка, подходя к красноармейцам. – И как приветствовать старшего по званию, впопыхах забыли? Нехорошо…
Вот сейчас бы кураж поймать, подумал Севка. Без куража сейчас будет совсем плохо. Бойцы старшего по званию не приветствовали, это, конечно, не к лицу красноармейцам, но этот самый старший по званию выглядит не так, чтобы уж совсем по уставу. Исцарапанные босые ноги, нет головного убора.
Попросят предъявить документы – и все. Имеют полное право отвести в сторонку и расстрелять. Или просто отобрать оружие и пинками погнать в степь, чтобы