Пусть вещи походили на пижаму, зато были куда приятнее, чем орнаты владыки.
–Стало быть, три дня,– любой нэогарский голос отличался от человеческого, но ни гундосость Чана, ни его чёрно-белый лик, не спугнули Джаина. Паренёк на вид двадцати пяти лет приподнялся с кровати, но ноги на пол не спустил.– Созревал ты дольше императора. Ну что ж, не удивительно… адаптация свежего разума к такому же телу должна проходить дольше. Ты поди голоден? Или вы во сне настолько экономичны, что аппетит не просыпается?
–Мы?– человек, как видно, растерялся, да и не очень-то проголодался.
–Уверен, у остальных из твоей серии, всё будет так же. База у людей одинаковая, так что…
–Я раб Империи,– вдумчиво прошептал Джаин, чем отвлёк любившего похвалиться создателя.
–Верно,– присев рядом с рабом, умилённо подтвердил Чан.– Так я и сказал тебе, едва ты ожил.
Это удивляло, насколько пристально раб впитывал каждый звук. Он был словно губклй, что поглощала тонкости странного мира вокруг.
–Так вышло, что именно ты – первый человек, обладающий собственным разумом,– поднявшись над ним, озвучил Чан очевидное.– Успех с твоим становлением открыл мне новые горизонты. Не далее, чем через неделю, я взращу ещё полсотни бессмертных рабов. Ты мой главный триумф, и именно тебе я доверю их воспитание. Воспитанность, покорность, преданность, самоотдача – из этих пазлов мы соберём шедевр нэогарского комфорта,– Чан пребывал в искреннем восторге от своей находчивости, но он всё же не упускал такие мелочи, как контакт с куратором. Положив стальную ладонь на тёплое плечо, технолог молвил:– А будешь хорошо справляться, станешь моей правой рукой.
Джаин улыбнулся, не потому, что так надо, а потому, что нежному сердцу льстила вера в него.
–Я… буду очень стараться,– кивнул Джаин, источая добродушие.
–Не отрицай, ты голоден,– убеждён был учёный.– Эту комнату я выделяю в твоё распоряжение, но только сейчас сам принесу тебе пищу. В следующий раз, сходишь ты,– забота об успехе – путь к новым успехам, но рабу нельзя наглеть, и Чан это понимал.
Джаин ещё не освоился, пущай приходит в себя. Но питаться надо в любом случае, и любому, кто хочет жить. Вэнтэр же, за безграничностью своей занятости, не редко об этом забывал, но кому хватит смелости его ругать. Уж точно не Чану…
Вэнтэр брал передышки в частности благодаря Кану, с его часто всплывавшими неотложными докладами. Вот и сегодня, в преддверье полудня, генерал предстал перед мальчишкой-императором.
–Мы ожидали недовольств, но не полагали, что открыто негодовать будут высшие слои населения,– удерживая руки за спиной, вступил генерал.– Вельможи и состоявшиеся собственники недовольны не только изгнанием из Евразии и лишением обогащающих территорий, но и отказом в выставлении бессмертных тел на продажу. Если вопрос выборов поединком мы кое-как уладили, рвущиеся к вечной жизни богачи не желают униматься.
Вэнтэр с недовольной терпеливостью выслушал это,