работать и думать не о девках (взгляд с сожалением в сторону Ильи), и не о бревнах (укоризненный взгляд в сторону Бурого, который как раз собирал свой сруб), а о том, чтобы до мозолей на пальцах, до крови на ладонях, крутить диски телефонных аппаратов (поощрительный взгляд в сторону Лидии Федотовны) для привлечения новых покупателей».
Дальше монолог развивался по спирали. «Наша надежда – наша фирма. И сейчас нужны новые схемы, а не девичьи слезы (вызывающий взгляд в сторону Татьяны), нужно выдавать новые идеи, а не мямлить за мой счет по телефону „Вас беспокоит… Из Моквы…“ (колючий взгляд на Иосифа Самуиловича). И помните, только здесь, в этом кабинете, вас действительно ценят. В любом другом месте за 200 „розовых бутонов“ люди буквально пашут на начальников, которым наплевать на их проблемы (упорный взгляд на сидящую „очи долу“ Елену Петровну), которые компьютеры не для „политики“ держат (ищет глазами меня, но натыкается на ответный взгляд Ильи, недоуменно вопрошающий: „Ты что, опять про меня?“)…»
Если все-таки начальственный взор пробивается за ильевский затылок, я за время задержки освобождаюсь от дремы и придаю глазам осмысленное выражение. Правда, не всегда успеваю окрасить его соответствующей виноватостью, а потому с командного поста мой ответный взгляд кажется упрямым и дерзким. А после этого монолог уходил на третий круг: «Вокруг – одни волки́ поганые, а мы – одна семья. И слушайте папу, папа плохого не пожелает, и только папа защитит вас…»
Так что дремать за спиной Ильи действительно, как правило, удобно. Но вот когда этот, по столь упорно внедряемой в наше сознание Василием Васильевичем генеалогической классификации сотрудников, «единокровный мне брат», глядя, как положено, в глаза шефа, а ко мне обратив хорошо подстриженный затылок, и, даже ухом не поведя в мою сторону, вещает своим красивым и уверенным голосом: «Я, конечно, лентяй и бездельник, но за фирму болею, ты знаешь это, Василий. А вот Игорю Петровичу, при его уме и способностях, нужно бы поменьше грезить о мировых законах, а побольше общаться с коллегами…», мое «географическое положение» в кабинете не кажется мне таким уж большим подарком судьбы…
Сейчас же шеф посадил меня именно в ильевское кресло и рассудительно сказал:
– Ну, что же! Вы были правы, в Амгарске действительно о нас не забыли, и я был совершенно искренен, когда благодарил вас за прошлую туда командировку. Теперь, благодаря разговору Ильи Стефановича, ясно, – «ненавязчиво» похвалил он Илью и, одновременно, пожурил меня за нерасторопность, – что уж на 6–7 цистерн мы можем рассчитывать! Теперь нужно срочно лететь в Амгарск и «дожимать вопрос»…
– Конечно, Василь Василич! – отозвался я с энтузиазмом, – и дожимать лично, в кабинете или в ресторане…
– Каковы ваши предложения?
Шеф любил устраивать такие экзамены – проверять зоркость и остроту взгляда своих послов. Конечно, мне было далеко до таких асов «финансового взвешивания» как Илья или набирающий в последнее время силу «Бурый»