дыхательным газом, то выталкивая его. Ростом они были со взрослого мужчину, но плоть их куполов была тонкой и нежной, как шелк, а длинные щупальца свисали до пола, точно огромная призрачная лапша. Я крепче прижала к себе эдан. Я под твоей защитой. Пожалуйста, защити меня.
Все, кто находился в столовой, были мертвы. По меньшей мере сотня человек. Похоже, все люди на корабле погибли. Медузы ворвались в помещение и свершили свою моодж-ха ки-бира прежде, чем все успели осознать, что происходит. Так это называют кушиты. Нас учили на уроках истории, как убивают медузы. Кушиты вставили это в курс истории, литературы и культуры в нескольких областях Земли. Даже от нашего народа требовали учить это, хотя это была не наша война. Но кушиты хотели, чтобы все помнили о великой битве и великой несправедливости. Они даже включили изучение анатомии медуз и их рудиментарных технологий в курсы математики и естественных наук.
Моодж-ха ки-бира означает «большая волна».
Выходя на войну, медузы двигаются, точно вода. На их планете нет воды, но они поклоняются ей как богу. Их предки давным-давно вышли из воды на сушу. Кушиты обитали в самых влажных областях Земли, планеты, на три четверти состоящей из воды, и воспринимали медуз как захватчиков.
Между медузами и кушитами была давняя вражда – и давние территориальные споры. Как-то им удалось договориться, чтобы не атаковать корабли друг друга. И все же вот они, медузы, вместе со своей моодж-ха ки-бира.
Так я бы объяснила своим друзьям, что произошло.
Моим друзьям!
Оло, Реми, Квуга, Нур, Анаяма, Роден и Даллаз. Мы столько вечеров провели вместе, вместе смеялись над своими страхами – все мы боялись чужого и непонятного Оозма Уни. У всех нас на этот счет были свои идеи… возможно, ошибочные. А возможно, и верные. У нас было много общего. Я перестала думать о доме, о том, как мне пришлось покидать его, или о том, что моя семья наверняка слала на мою астролябию всякие ужасные послания. Я смотрела только вперед, в свое будущее, и смеялась, потому что оно обещало быть таким прекрасным.
А потом в столовую пришли медузы. Я глядела прямо на Геру, когда на левой стороне его груди сквозь ткань рубахи проступило красное пятно. Эта штука, которая проткнула его… острая, как меч, и в то же время тонкая, как бумага. и гибкая, и так быстро покрасневшая от крови. Ее кончик шевелился, точно палец. Я видела, как она отщипнула кусочек его плоти подле ключицы.
Моодж-ха ки-бира.
Я не помнила, что я говорила, что делала. Глаза у меня были открыты, вбирая все, что происходило, но мозг заходился в беззвучном крике. Без какой-либо причины я сосредоточилась на цифре 5. Вновь и вновь я думала 5-5-5-5-5-5-5-5, покуда глаза Геру из удивленных становились пустыми. Из его открытого рта сначала вырвался растерянный вскрик, потом фонтанчик густой алой крови, потом, когда он стал валиться вперед, крови, смешанной со слюной. Голова его с глухим стуком ударилась о стол. Шея вывернулась, и видно было, что глаза у него открыты. Левая рука у него судорожно сжималась и разжималась, а потом