Майкл, а в России – Миша. Чем плохо? А то другие дают детям какие-то заплесневелые имена в честь дедушек-прадедушек, не думая о завтрашнем дне. Или еще как-то назовут по-глупому. Вот, к примеру, сосед мой – Гулливер. А сам метр с кепкой. Дома Гулико зовут. Кто не знает – и не сообразит, мужик это или баба. Или вот, пожалуйста, золовка моей троюродной сестры – Ландыша. Думали, красавица родилась, а выросла – нервных просят не смотреть.
Нет, имя ребенку – это очень ответственное дело. Все надо продумать… Потом мой мальчик в детский сад пойдет. Надо уже у соседей детально выспросить, какой детсад лучше, няньки в какой смене хорошие и сколько платить.
А одна школа чего стоит? Это же страшно подумать, сколько проблем сразу свалится на мою голову. Надо сделать правильный выбор: русскую школу выбрать, грузинскую или английскую? Неизвестно, как политика повернется через двадцать лет.
А дальше, дальше… – Голос в трубке пресекся от волнения. – Вовремя женить моего мальчика надо. И главное, на ком! А вдруг какая кобра в дом заползет?! Я как себе будущую невестку представила, у меня сердце забилось так часто-часто! Чуть из груди не выскочило. Да еще вопрос: сумеем ли мы достаточно золота невестке собрать? Мой муж то работает, то нет. Так всю ночь без сна и провела. Пришлось валерьянку пить для успокоения.
– У тебя явно синдром Кикоса, – неожиданно раздалось на другом конце провода.
– У меня-я? – Слышно непритворное возмущение. – Вон, у моего брата соседей два месяца назад девочка родилась. Так ей уже шесть одеял и семь подушек на приданное закупили, и еще они на этом не успокоились. Пошли будущему зятю хороший костюм купили и туфли сорок второго размера сапожнику заказали, чтоб потом лицом в грязь не ударить. И не осудишь их. Серьезные люди все заранее делают…
Про «борьбу с коррупцией», passive voice и кусочек «щастья»
Сотворите добро, чтобы оно спасло вас.
Тот сумасшедший день Лали Буадзе запомнила до мелочей только потому, что он от начала и до конца прошел под знаком цыганского счастья. Дело было так. С утра Лали, сорокалетняя домохозяйка, пошла к Боржомскому вокзалу за джинсами. Именно там кучковались продавцы контрабандного товара.
Прибыв на место, она тут же была окружена грудастыми тетками с внушительными мешками и оглушена хоровой рекламой:
– Кеты, кеты за пятнадцать лар. За десять отдам…
– Трусы! Мужские трусы! И на тебя тоже хорошо будет…
– Ликра-калготка. Ликра за три лара. Дешевле не найдешь…
Лали шла под этим словесным градом, ища глазами среди тюков заранее намеченное. Сзади как приклеенная тащилась старая цыганка с волнистым попугайчиком и гнусаво долдонила:
– Боря-гадаит! Боря-гадаит!
Откуда-то снизу к ней тянулась рука (вторая при этом держала беспробудно спящего ребенка).
– Памагите хоть десять тетри…
Лали наконец-то увидела то, что искала, – необъятный мешок с разноцветными джинсами, а над ним – не менее габаритную торговку.
– Джинсы, фирма – джинсы. За двадцать лар. За пятнадцать отдам. Иди, иди сюда –