остановке началось шоу. Платформа была оцеплена местной милицией, в вагоны ворвались злые опера, все с пушками, дико орут, мат-перемат. Всех приняли: за шкирку, за волосы, за руки, за ноги выволакивали на платформу и укладывали лицом в бетон. Вся платформа постепенно оказалась заполнена лежащими в ряд телами – приняли весь выезд.
Пролежали так мы около сорока минут. Чуть голову отрываешь – сразу окрик:
– Лежать, мразь!
Перед глазами, пока я лежал, бегали по своим мелким делам муравьи – я имел возможность наблюдать перипетии их нелёгкой муравьиной жизни и даже дал многим из них погоняла – всё равно делать нечего.
Менты подогнали автобусы, стали поднимать по одному.
– Встать! Бегом в автобус!
До автобуса надо было бежать метров триста от платформы. Вдоль этого пути успела собраться толпа местных, кавказцы от мала до велика. Вышло всё население. Они узнали, что их парней жёстко отпрессовали наши. Был такой слух, что одного из них убили.
Руки за голову, бегу через живой коридор. Пока бежишь, тебе со всех сторон стараются всадить плюху местные, бьют клюками старые усатые женщины, кидают камни дети. Настроение опустилось ниже плинтуса. В автобус нас запрессовали так, что я думал мне сломают ребра, сейчас задохнусь…
Отвезли в отдел. Отдел имел прилегающую территорию типа «плац», огороженную забором. На эту территорию нас и выгрузили. Местное население стянулось вслед и начало из-за забора наблюдать за развитием событий. Нам показывали ножи издалека и проводили ими по горлу.
Менты тем временем пригнали каких-то трёх женщин на опознание. Типа они ехали в этой электричке и видели всю эту жару из окна. Нас построили буквой П.
Женщины смотрели на нас. Стоишь и думаешь:
– Сейчас она покажет на меня, и привет – сидеть в Владикавказе, какой ад…
Одна из них прошла мимо меня, покосилась, но прошла дальше… «Не он!»
Я облегчённо выдохнул.
Женщины мало кого опознали, оперов это мало устроило. Они заставили нас вытянуть руки. Затем прошли и осмотрели кулаки – у кого сбиты, у кого царапины. Начали выдёргивать тех, чьи костяшки вызывали их подозрение.
Б., с его распухшей головой, осмотр костяшек даже не понадобился – его выдернули первым…
От всей толпы отделили ещё несколько человек и присоединили к тем, кого опознали – образовалась отдельная кучка в районе пятнадцати человек. Я попал в их число, потому что у меня на костяшках были какие-то повреждения. Дело принимало жутковатый оборот. Мне повезло – начался какой-то кипиш, менты на некоторое время отвлеклись, и я потихоньку, вдоль стеночки, перебежал назад к основной толпе.
Потом приехал тот же самый ОМОН, которому мы дали копоти в душе, и повёз нас назад на станцию.
Узнав, что произошло, ОМОНовцы сказали, что мы мудаки, каких они ещё никогда не видели! «Уезжайте уже, пожалуйста: от вас одни проблемы!»
На платформе стояли куча ментов в бронниках и с автоматами и ОМОН. Мы молча встали в оцеплении в ожидании поезда. Сразу