это было понятно и по внешнему виду воинов, провожавших его в последний путь.
В авангарде отряда скакал человек, выделявшийся среди остальных, европейской внешностью. Сопровождал его старый слуга с лицом, наглухо замотанным черной тканью с прорезью для глаз. Даже самые опытные воины кэшиктена – личной гвардии Чингисхана, не знали, кто это чужеземец и почему их великий владыка повелел им перед смертью беспрекословно исполнять все его указания.
Он появился неизвестно откуда за несколько часов до смерти хана и был представлен приближённым в качестве главного распорядителя его будущих похорон. Также правитель пожелал, чтобы место его захоронения осталось втайне, и лично отобрал воинов для того, чтобы сопроводить себя в последний путь. Всех, кто будет встречен ими в пути, он наказал безжалостно убивать. Будучи уже на последнем издыхании, правитель попрощался со своими жёнами, детьми и прочей роднёй, приказав оставить его наедине с гостем с Запада. Таким образом, этот загадочный человек оказался свидетелем последнего вздоха величайшего из монголов, когда-либо живших на земле.
Предводитель отряда назвался «господином Кишем». Он был немногословен, общаясь преимущественно со своим слугой, который в свою очередь не разговаривал абсолютно ни с кем. Никому в отряде не был известен пункт назначения их путешествия. На вопросы об этом господин Киш отвечал, что «небо укажет им место».
Их путешествие длилось уже семь ночей. Киш старался вести траурный эскорт в обход городов и поселений. Встречавшиеся по дороге немногочисленные охотники и скотопасы истреблялись без лишних слов, а их трупы увозились подальше, дабы никто не мог проследить путь отряда по его смертельным меткам. И вот у подножья ничем не примечательного холма чужеземец, наконец, остановился. Воины подумали, что тот решил сделать привал и переждать солнцепёк в тени весьма кстати оказавшейся здесь рощицы. Однако походив некоторое время в компании своего молчаливого слуги вокруг наспех разбитого лагеря, Киш объявил, что это и есть место захоронения великого хана. Прежде чем приступить к работе, он позволил участникам похода перекусить, сам же уединился со слугой в своей юрте.
За обедом воины горячо спорили, пытаясь угадать те или иные приметы, по которым «господин Киш» избрал именно это место в качестве места упокоения их правителя. Одни указывали на изгибы вершины холма, отдаленно напоминающие лежащего человека. Другим виделись знаки в особом расположении деревьев в роще. А третьи, вспоминая слова чужестранца, тыкали пальцами в небо, пытаясь рассчитать траекторию падения лучей солнца. Всё это грозило уже перерасти в серьёзную междоусобную драку, но тут из шатра вышел Киш и скомандовал начинать копать могилу.
Захоронив Чингисхана, отряд тщательно убрал следы лагеря и до самой ночи старательно топтал землю, чтобы не осталось и намёка на место его упокоения. Минула полночь, когда чужеземец, в очередной раз придирчиво оглядев территорию под светом полной луны, скомандовал, что отряд может трогаться. Приказав так же спешно и не оставляя