учительницы объёмное наследие писателя Льва Толстого.
– Да, деточка! Роман «Война и мир» – тяжёлый роман и он явно не для праздного прочтения, – усмехнулась учительница, поправляя очки, сползшие с переносицы на кончик носа.
Они вошли в класс. Положив книги на стол учителю, Дуся окинула взглядом класс, отыскивая парту, за которой сидел Клим. Место рядом с ним свободно.
Клим помахал ей рукой. Он сидел в правом ряду у большого полуоткрытого окна, на подоконнике которого стояли белые керамические горшки с ярко-жёлтыми цветами.
Отличное место! – с удовлетворением отметила про себя Дуся и направилась к нему, вновь ловя на себе взгляды одноклассников.
Учительница открыла журнал и принялась сверять список учащихся.
Дуся внимательно вслушивалась в имена, понимая, что пройдёт ещё много времени пока она запомнит хотя бы половины своих нынешних однокашников, с которыми она на следующий год будет сдавать выпускные экзамены.
Мать Дуси считала, что её сверстники также будут охвачены волнением в свой первый день учёбы в выпускном классе. Обычная родительская философия, направленная на успокоение единственного ребёнка по поводу и без повода!
Вот только с чего бы им быть взволнованными? Они ведь вместе учились в одном классе многие годы, привыкли уже. Поэтому никто из них не почувствует себя потерянным и напуганным, как она.
После развода родителей, Дуся жила с мамой в небольшом казахском городке и не видела причин что-либо менять. Зато её мать видела. Для своего единственного ребёнка она хотела сделать всё правильно. В шестнадцать лет дочь должна учиться в Алма-Ате, где и будет поступать в институт, – решила она.
С переездом и жильём проблем не возникло, там у них проживала одинокая, престарелая бабушка – мама матери, за которой ко всему прочему нужен был ещё и уход.
Учительница назвала её имя.
– Евдокия Тобольская!
– Дуся, я обращаюсь к вам, – назвала вновь её имя учительница.
– Дульсинея Тобосская погрузилась в мир грёз. Не будем её тревожить, – насмешливо сказал кто-то, сидящий сзади.
Класс взорвался смехом, и Дуся очнулась от охвативших её раздумий.
– Я здесь! – выпалила громко она и тут же съёжилась под пристальным учительским взглядом.
Учительница перешла к следующему ученику, а Дуся с облегчением выдохнула и достала тетрадь, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но не тут-то было, следующим в списке был Клим.
– Климент Ломакин! – назвала его учительница.
– Дон Кихот, он же, Климент Ламанческий находится там, где в тоске и неге пребывает прекрасная Дульсинея, – прокомментировал под оглушительный хохот всё тот же ехидный голос с заднего ряда.
Класс вновь бурно отреагировал на шутку. Не сдержала улыбку на лице и учительница. Только им было в классе не до смеха.
Клим резко обернулся, лицо его пылало в гневе.
– Рыжий, если ты сейчас не уймёшься, то будешь у меня