поддерживать беседу, не говоря Леннону в спину, мне приходится отойти в сторону. И когда он только так нелепо вымахал?
– У моей мамы пропала посылка FedEx.
Мак бросает взгляд на Санни. Между женщинами пробегает мимолетная, но мощная искра реакции.
– Что-то не так? – подозрительно спрашиваю я.
Санни прочищает горло.
– Ничего, радость моя.
Она запинается, не в состоянии набраться решительности сказать что-то еще.
– Мы и в самом деле кое-что получили, – все же продолжает она, лезет рукой под стойку, вытаскивает конверт из коричневатой манильской бумаги и с извиняющимся видом протягивает его мне. – Я его вскрыла, случайно, по ошибке. Не прочла, что он для твоей матери. И увидела ее адрес, только когда уже распечатала.
– Ничего страшного, – говорю я.
Такое случалось и раньше, от чего папино давление взлетало к небесам, но маме будет наплевать. Проблема лишь в том, что Мак, судя по виду, слишком уж неловко. Даже Леннон… и тот отстранился от меня больше обычного, его энергия перешла из прохладного регистра в арктический. В моей голове звенят предупреждающие звоночки.
– Ладно, давайте, мне надо идти, – говорю я, делая вид, что не заметила ничего плохого.
– Передай Джой наши наилучшие пожелания, – говорит Мак. – Если твоей маме захочется попить кофейку… – она умолкает и натянуто мне улыбается. – Словом, она знает, где нас найти.
– Да и ты тоже, – согласно кивает головой Санни, – мы же не чужие.
Теперь уже я чувствую себя неловко – то есть, больше обычного – оттого, что мне приходится терпеть унижение в виде этого магазина.
– Конечно. Спасибо за посылку.
Я признательно поднимаю конверт, поворачиваюсь, чтобы уйти, и чуть не сшибаю выставочный экземпляр гигантского голубого вибратора, красующегося рядом с кассовым аппаратом. Инстинктивно тяну руку, чтобы не дать упасть шатающемуся куску пластика, и в этот момент понимаю, к чему, собственно, прикасаюсь. О господи.
Леннон взмахивает черными ресницами, буравит взглядом пол и не поднимает глаз.
Надо бежать. И немедленно.
Путаясь в собственных ногах, я выхожу из магазина на солнечный свет и делаю глубокий вдох. Вернуться в клинику достаточно быстро не получается.
Но когда я усаживаюсь за стол в приемной и прикрываюсь им, как щитом, глаза опускаются на конверт, который дали мне Макензи. В графе «Отправитель» значится почтовый ящик в Сан-Франциско, послание действительно адресовано Джой Эверхарт. Не знаю, как это можно было не заметить, ну да ладно.
Бросив взгляд на коридор в задней части клиники и удостоверившись, что там никого нет, заглядываю внутрь. Там лежат написанная рукой на клочке бумаги записка и альбом с личными фотографиями. Его бренд узнаю по рекламе в Интернете: «Отправьте ваши снимки, и через пару дней мы пришлем вам альбом». На обложке вычурным шрифтом начертано: «Путешествие на Багамы».
Я открываю его, и моим глазам предстает целая куча фоток солнечного