глупости «теории превентивности» надо сказать пару слов в оправдание ее сторонников. Ведь многие из них вменяемы и способны воспринимать факты и логику. Просто в свое время их загнала в угол ложь антисталинской пропаганды, начатой Хрущевым и Жуковым. В самом деле – если Сталин не предполагал нападения Германии, то зачем тогда стягивал к немецкой границе десятки дивизий Красной армии?! И вот открывают читатели Резуна труды историков-хрущевцев, от Анфилова до Исаева с Помогайбо, чтобы найти ответ на свой вопрос, а там черным по белому писано: «Сталин не верил в возможность нападения Германии и запрещал приводить войска в боевую готовность». Приехали! После такого ответа – прямиком только на крючок пресловутому «Богданычу».
При подготовке книги автору приходилось общаться со сторонниками теории «превентивности» и слышать возражения на предъявленные им факты и аргументы. Из всех возражений наиболее разумным было следующее: возможно, Сталин хотел разбить Германию молниеносно, за один-два месяца, до того как Япония сможет реально вступить в войну, а затем разгромить и саму Японию.
Это хоть дохлый, но все же довод. Его мы рассмотрим, когда будем исследовать интересующие нас и не замеченные ранее особенности советских военных планов. И не столько для убеждения «резуновцев», а чтобы понять, как именно менялись военные планы СССР в зависимости от изменения международной обстановки. Ведь за последний предвоенный год военно-политическая обстановка вокруг него поменялась несколько раз самым радикальным образом! А все вместе это поможет понять уникальную по своей опасности ситуацию предвоенных дней июня 1941 года, из которого сумело выбраться руководство СССР.
Адвокат для СССР
Но какая Гитлеру разница, будет с нашей стороны повод для провокаций или нет? Если немцы хотели выставить нас агрессором, им ничего не стоило самим устроить любую провокацию. Как они легко это сделали в 1939 году на своей территории, когда эсэсовская команда захватила радиостанцию в немецком городе Гляйвиц, а нападавшими объявили поляков. И население Германии в это поверило.
Да, немцы могли и, наверняка, хотели бы нечто подобное провернуть и в отношении СССР. Но теперь Гитлеру с Геббельсом надо было убеждать не только родных немцев, безоглядно верящих фюреру. Поскольку теперь, помимо желания, у них появилась огромная проблема, в этот раз провокацию следовало выполнять идеально, без сучка и задоринки, причем в крупном масштабе. Чтобы те силы на внешней арене, которым она предназначалась, поверили ей на все 100 процентов.
Дело в том, что к лету 41-го у СССР появился строгий и пристрастный защитник, которому уже нельзя было пустить пыль в глаза халтурой типа Гляйвица. Защитник, которому в своих жизненно важных интересах непременно требовалось установить правду и который фактически нотариально обязан был засвидетельствовать подлинность или ложность акта советской агрессии против Германии. Как ни странно, этим защитником стал… наш старый враг и главный союзник