Они были истощены долгими постами и тяготами путешествия; лишь глаза лучились какой-то неземной радостью.
Дар убеждения был присущ проповедникам катаров, ибо они сами были доказательством правоты своего учения. Им удавалось донести сложные богословские положения до сердца и неграмотного виллана (крестьянина), и умудренного знаниями образованного горожанина. Силы внушения альбигойцев опасались даже самые стойкие и неподатливые католики. Один монах-инквизитор сказал, что он согласился бы лучше пробыть целый год между пятью сотнями чертей, нежели четырнадцать дней в доме, где есть хотя бы один катар. Суровая жизнь миссионеров редко перемежалась короткими периодами отдыха в мужских или женских молельных домах. Но и там «добрые христиане» оставались подлинными аскетами, проводя дни в постах и молитвах.
В XII веке в Европе сформировалась иерархия катаров. Их церковь имела свою структуру. В южной Франции к началу XIII века было, по крайней мере, три диоцеза (епархии): Тулузский, Каркассонский и Альбигойский. Уже в 1167 году в городе Сен-Феликс-де-Караман состоялся катарский собор, упорядочивший деятельность «антицеркви». Во главе каждого диоцеза стоял епископ из числа старцев – уважаемых пожилых «совершенных». Епископу в управлении помогали два священника, именуемые «старшим» и «младшим» сыновьями. Когда умирал епископ, его место занимал «старший» из сыновей, а «младший», соответственно, становился «старшим». Собрание старцев избирало нового «младшего сына» из своей среды. Следователи святой инквизиции верили в тайное существование катарского папы, резиденция которого, по смутным слухам, находилась где-то в Боснии. Однако бесспорных доказательств этого так и не было найдено. Никакие пытки не могли заставить еретиков дать по этому вопросу сколь-нибудь точную информацию. Вряд ли этот «папа» вообще существовал. Скорее всего, центральным органом «антицеркви» являлся собор епископов.
К концу XII века катаризм стал влиятельным религиозным движением. Раймонд V граф Тулузский писал: «Она (ересь) проникла повсюду, она посеяла раздоры во всех семьях, разделив мужа и жену, сына и отца, невестку и свекровь. Сами священники поддались заразе, церкви опустели и разрушаются. Что до меня, то я делаю все возможное, дабы остановить сей бич, но чувствую, что моих сил недостаточно для выполнения этой задачи. Самые знатные люди моей земли поддались пороку. Толпа последовала их примеру, и ныне я не осмеливаюсь и не могу подавить зло».
Действительно ли альбигойская ересь была столь ужасна и представляла серьезную опасность для всей западноевропейской цивилизации? В этом случае у папы и крестоносцев на самом деле не было выбора и жестокие преследования еретиков были жизненно необходимы. Стоит рассмотреть влияние, которое оказала ересь катаров на жителей Лангедока, Прованса, Аквитании и Тулузы.
Аквитания, Лангедок, Прованс – в то время это были очаги просвещения и изысканной культуры, самые цветущие области Европы, резко выделявшиеся на фоне всеобщего