как еще я могу удержать тебя, скажи? Да, мерзко, противно, шантаж! Но мы с тобой уже глубоко увязли в этом, заинька. А мне сейчас очень нужны деньги.
– Возьми то, что лежит на моем счете.
– Нет, родная. Во-первых, это твои деньги, и я к ним не прикоснусь. А во-вторых, это не та сумма.
– Зачем тебе столько денег?
– Это мое дело.
Незаметно доезжаем до дома. Костя крепко держит меня за руку, словно боится, что я сбегу. А я, кстати, уже практически готова была прямо из машины рвануть, да он вовремя двери заблокировал. Чувствую себя лисой в капкане. Остается только лапу отгрызть, но и это мне недоступно…
С порога Костя начинает меня раздевать.
– Меня бесят твои волосы, – сообщает он попутно. – Ну как можно ходить с этими веревками, а?
«Веревки» были сделаны в Австрии во время последнего визита туда в гости к подруге, стоили дичайших, по нашим понятиям, денег, потому что это – какая-то дорогая синтетика, имитирующая натуральные волосы почти на девяносто процентов. Но Костяну не нравится. Ха-ха, тут они с моим мужем солидарны на все сто – тот тоже вопил что-то насчет ведьмы из Блэр. Ну, похожу еще месяцок, потом сниму.
– Хочешь, я их в «шишку» соберу?
– Ты еще косу заплети, как Юлия Тимошенко! – фыркает он. – Подожди, я сам…
Ему бы дочку, мне кажется, он бы с нее пылинки сдувал. Но у него сын.
Он собирает мои волосы в хвост на макушке, закручивает каким-то шарфиком – точно, мой шифоновый платок, я его потеряла, блин…
– Вот так… а то мешают все время. Ты обо мне совсем не думаешь, даже не подозреваешь, что мне тоже больно оттого, что больно тебе. Я же тебя люблю, бестолковую.
– Почему это бестолковую? – Я открываю глаза и прислушиваюсь к ощущению – прошло внутри или нет.
– Да бестолковую – какую же еще?
Он берет мои руки и долго рассматривает запястья. Я молчу. Понимаю я все прекрасно, но сделать с этим ничего не могу, хотя всякий раз испытываю угрызения совести, видя, как сильно он пугается моих обмороков от перенапряжения, моих периодически порванных зубами губ (кстати, вот это последнее его жутко заводит, у него прямо глаза вспыхивают, как у маньяка). Почему-то вдруг мне становится его жалко, и я беру в ладони его лицо, целую и шепчу:
– Прости меня… я постараюсь больше так не делать…
– Да не надо стараться, понимаешь? Надо просто голову включить и подумать хоть раз не только о себе. Все, проехали… Я же еще поэтому с Джеральдом замутил, что хочу понять, как мне научиться контролировать тебя полностью.
– Да не выйдет у тебя, как ты не понимаешь? – я глажу его по лицу руками, и он ловит их и целует.
– Почему?
– А ты не знаешь? Потому что тебе это не по силам, дорогой.
– Я тебя сейчас ударю, – шепчет он.
– Да бей – в чем проблема-то? Просто это правда, и ты из-за этого бесишься.
– Лор… я на самом деле ударю сейчас!
– Костя – ударь, ничего не изменится!
Он отпускает меня и садится за стол напротив.
– Дай руки, – ну, конечно, эстет несчастный!