в тело Гайвы, вернув ее к жизни, чем изрядно удивили реаниматоров, оставивших свои неудачные попытки.
Очнувшись, Гайва осмотрелась и, никого не узнав, вновь опрокинулась в небытие, но на этот раз это был просто сон. Сущности, что теперь были в ней, затихарились на время, не выдавая себя ни действием, ни словом, ни импульсом, дав телу своей временной хозяйки восстановить силы.
***
– Что это, мать вашу, такое?! – в бешенстве неистовал представитель руководства, расхаживая взад-вперед по кабинету Наставника.
– Тесты проведены? Проведены. – Спокойным тоном констатировал тот. – Контакт налажен? Налажен. Все живы? Все живы. Что еще нужно?
– Да, но объект больше не выдает ни единого импульса! Мы протестировали его еще раз двадцать: в нем нет никакой магии! Теперь его в руки может взять любой ни черта не смыслящий в энергетике младенец, и ему ничего не будет!
– Вы разве не этого от нас требовали? – съехидничал Наставник.
– Да, отчасти ты прав, но где теперь его сила?! Столько лет поисков, и все ради того, чтобы в одночасье угробить труд десятков лучших умов Отдела. А многие из них, – он приблизился к Наставнику настолько близко, что практически дышал в его лицо, – даже отдали ради этого свою жизнь!
– Я постараюсь выяснить, что именно произошло. – Наставник был спокоен.
– Не нужно. Я уже отдал приказ, чтобы девчонку допросили и выяснили, что она натворила.
Комиссиям, что проводили допросы, так и не удалось выяснить даже приблизительной картины произошедшего. Гайва из раза в раз твердила только одно: «Я ничего не помню». Даже попытки пробраться в ее подсознание и память не принесли никакого результата: ее слишком хорошо натренировали держать в тайне важную информацию.
Только когда выдался случай остаться со своим Наставником один на один, она шепотом произнесла:
– Мне нужно вам кое-что рассказать…
– Я знаю. Но не здесь и не сейчас.
***
– Покажи мне то, чему я тебя не учил. – На следующий день где-то в пригородных полях Наставник извлек из багажника два завернутых в брезент двуручных меча и протянул один Гайве. Коснувшись рукояти, она почувствовала, как за плотную кожаную обмотку взялись сразу все притаившиеся в ней до того момента сущности. Они смотрели через ее глаза и чувствовали через ее кожу, ощущая перед собой того, кто не был сильнее их энергетически, но в чьих руках была большая власть, как следствие наработанного годами Права. И он, держа в своих руках двуручник, обращался не к своей ученице, а именно к ним, чье присутствие сейчас ярко проявилось в изменившейся форме ее зрачков.
– Назови себя! – приказал Наставник.
– Я Гайва, – ответила девушка, невинно хлопая ресницами.
– Я обращаюсь к тем, кто прикрывается ею, как щитом! Назови себя! – голос мужчины звучал холодной сталью.
– Нас много и ты не знаешь нас. – Мгновенно переменившись в лице, ответила