пути. К сорок четвертому – помощник машиниста!
Совковую лопату саму по себе в тринадцать лет поднять трудно, а ему поднимать и закидывать уголь в топку требовалось каждую минуту.
Всю взрослую жизнь папа посвятил истребительной, а после увольнения из Вооруженных Сил – гражданской авиации.
Помню, привез меня для поступления в военное училище. Территория огорожена сеткой-рабицей. Нашли укромный уголок. Я уже, считай, в военной зоне, а он – вне ее. Он с той стороны руки к сетке прислонил, я – с этой. К его рукам.
До сих пор помню тепло его рук!
Я рад, а его слезы душат. Он тогда только и сказал:
– Сынок, всегда оставайся самим собой!
Развернулся, и пошел к автобусной остановке.
В Москве папа никогда не был.
А у меня сложилось так, что живу в Москве.
Пусть хоть с портрета глянет на Златоглавую. По Красной площади с внуками пройдет.
В БЕССМЕРТНОМ ПОЛКУ.
Первый секс
Первый так называемый секс произошел у меня на третьем курсе училища. В летнем отпуске.
Военный городок. Мало кто из одноклассников поступил в гражданские учебные заведения. Такая уж традиция была – идти по пути отцов.
«Золотой медалист», я тоже было устремился в Черниговское летное. Отец тогда смолчал, но как-то договорился с командиром полка о моем нештатном полете с пилотом-инструктором в зону на «МИГ-21». На «спарке» – учебно-тренировочном, тем не менее реальном, истребителе. Привез на аэродром.
Батя, в общем, немногословным был. После облачения меня в ВПК – высотно-перегрузочный костюм, – бросил фразу:
– Летай, сынок! Наблюешь в кабине, – убирать будешь сам!
Он точно знал, о чем говорит.
До этих пор, во время нечастых отцовских отпусков, даже при недолгих воздушных путешествиях к родственникам в Саратовскую область в неспешном «АН-24», сидя рядом с мамой, которая вовсе не переносила любого подъема в воздух, мне ни разу не удавалось избежать пакета. Выдавался тогда такой каждому из пассажиров самолета. Догадались, зачем?
Батино предупреждение стало определяющим минуты через две после отрыва от взлетно-посадочной полосы. Обалденные виды через «фонарь» как-то не радовали, а только плодили муть в глазах. Кишки давали позывные, что сейчас намотаются на трахею. Ладно уж блевотина, не опозориться бы снизу!
Закончилось все минут через тридцать. Успешно. Сели.
С этого самого дня мне «не улыбалось» летное училище фронтовой истребительной авиации. Может, Курганское авиационное политическое?
Чуть позже, во время призывной комиссии в райвоенкомате, бравый подполковник, лихо отдающий свой воинский долг в тихом украинском городке, мне заявил в лицо:
– Хрен тебе, а не авиация! Такие как ты, мне нужны в погранвойсках КГБ СССР.
В погранвойска меня совсем не тянуло.
Поступил в высшее военно-морское.
Так и оказался чуть ли не единственным в нашем совсем маленьком городе курсантом в тельняшке.
Помните, великая Зыкина пела: «На побывку едет молодой моряк! Грудь его в медалях, ленты в якорях!»