вас представить риату Гери?
– Вы считаете, что стоит представлять риату Гери его супругу? Думаете, мы с ним незнакомы? – выразительно выгнула я бровь. – Что ж, отнесите гостям угощение и скажите Доару, что жена уже дома и жаждет знакомства с прислугой.
У бедняги одновременно отвалилась челюсть, выпучились глаза, а из рук выпал мой плащ.
– Мне искренне жаль!
– За то, что вы топчетесь по моему плащу? Или за извозчика, который все еще ждет оплаты?
– Простите! Я мигом, вот прямо сейчас…
С трудом подавив ухмылку, я следила, как в панике он поскакал к закрытой двери, видимо, ведущей в помещения для прислуги, но вдруг резко затормозил и неуклюже проехал по блестящему мрамору.
– Кхм… – повернулся он ко мне и окинул очень подозрительным взглядом: – Я абсолютно уверен, что с утра господин Гери женат не был.
– Вы же не просите меня обнажить руку и продемонстрировать брачную метку? – ледяным, как айсберг в Белом море, тоном спросила я.
– Не-ет? – медленно переспросил он.
– Нет.
Светлые боги! Я была столь хороша в роли чистокровной эссы, не желавшей возиться с простыми смертными, что матушка прослезилась бы от гордости. Сколько лет вколачивала властительские замашки в непрошибаемую дочь!
После приема в доме не осталось гостей. Помнится, когда Анкели устраивали званые вечера, то народ еще седмицу, пока не пустел винный погреб, шарахался по коридорам и занимал спальни. Гостиную, как ни странно, я нашла без проблем. Обстановка в ней отличалась подчеркнутой строгостью и аккуратностью. Ни портретов, ни карточек с изображениями в рамочках – абсолютно обезличенная комната, пусть и обставленная с шиком.
Не успела я толком оглядеться, как угощение для гостей было готово. На специальных сервировочных тележках стояли серебряные чайники с тэем, травяным крепким напитком и многоуровневые подставки с крошечными воздушными пирожными.
Возглавлять процессию к приемной мне пришлось самой. Горничные старались откровенно не таращиться на неожиданно возникшую жену хозяина, но полные любопытства взгляды украдкой кидали. Я подчеркнуто не замечала этого бесхитростного интереса. По дороге случился конфуз, ведь в лабиринте комнат новая хозяйка была впервые. Я повернула направо, а девушки – налево. Пришлось разворачиваться и с самым независимым видом следовать за прислугой.
У двустворчатых дверей в приемную всех, в том числе и меня, разом покинула смелость. Вломиться в кабинет, где разговаривали мужчины, решилась бы только самоубийца. На роль таковой выбрали меня, тем более что из замочной скважины шел голубоватый дымок заклинания. Вероятно, помещение опечатали от желающих подслушать, подсмотреть или потревожить. Никто же не догадывался, что в мирном доме, пока хозяин преспокойно творил великие дела, поселилась беда… в смысле эсхардская жена.
С непроницаемым видом я постучалась. От каждого прикосновения костяшек к двери сыпались голубоватые мерцающие снежинки. Стены особняка сотрясал замечательный грохот, словно исходящий из глубокого колодца.