знакомая до слез чечевица родной Базы.
На обед Вивьен опоздала. Стараясь побыстрее закончить реферат о возможности влияния пространственного прыжка на психику людей, затребованный НАСА, она просто пропустила урочное время. Лучше бы, конечно, было подготовить его после собственного участия в испытаниях, когда можно опереться на личный опыт, но начальство осталось непреклонным, и Тараоки пришлось в спешке, анализируя по горячим следам поведение вернувшихся из полета, набрасывать основные моменты проведенных наблюдений. Ничего нового у своих друзей по команде она, естественно, не заметила, кроме одного, но немаловажного обстоятельства. Все испытатели после карантина неохотно шли на контакт с кем бы то ни было, даже с ней, казалось бы, самым близким человеком на Базе. Они вежливо улыбались, поддерживали разговор, шутили и, тем не менее, находились где-то по другую сторону невидимого барьера, вставшего непреодолимой стеной между ними, мгновенно преодолевшими пространство, и всеми остальными, такого деяния еще не совершившими. Вивьен не знала точного ответа на вопрос о возникновении подобной ситуации и потому отметила в реферате несколько вероятных вариантов разрешения конфликта. Собственно, она и задержалась, пытаясь максимально беспристрастно сформулировать свое мнение о послеполетном образе действий товарищей по команде. Завершив работу, она записала ее на диск и отнесла директору Штейнбергу для отправки на Землю. И только после этого двинулась в сторону «Харчевни».
Сие название, высокохудожественно намалеванное поверх входа в заведение общественного питания, где кормился весь состав Базы, было придумано русскими весельчаками из обслуживающего персонала. Они посчитали, что вывеска «Столовая» мало подходит для светлого, просторного, многоуровневого зала, к тому же мастерски оформленного дизайнерами проекта скорее под элитный клуб, нежели обычное функциональное место приема пищи. Окрестить же «Рестораном» или «Кафе» столь прозаическое по своему назначению помещение, несмотря на ступеньки и невысокие барьеры, разделяющие площадки с изящными столиками и удобными креслами для посетителей, тоже рука не поднималась. Поэтому, особо не задумываясь, и приняли нынешнее обозначение, благо, сути оно не искажало и, вместе с тем, как считали парни из технической обслуги, создавало романтический настрой.
С испытателями, уже насытившимися, но от этого не ставшими более приветливыми, Тараоки столкнулась в дверях «Харчевни».
– Извини, Вивьен, – буркнул Джек Клеменс, – мы ждали тебя довольно долго. Увы, – он развел руками.
– Ничего, – она мягко улыбнулась, проходя мимо посторонившихся товарищей. – К ужину постараюсь быть вовремя.
– Сейчас намечается сборище в кают-компании, – вслед ей сказал Виктор Хромов. – Мы хотим заранее занять места получше. Ты придешь?
– Непременно, – Тараоки, обернувшись, кивнула. – Зарезервируйте местечко рядом.
Она прошла к стойке, наугад выбрала три блюда, взяла чашечку дымящегося черного кофе, поставила все это на поднос и остановилась в нерешительности. Взгляд ее блуждал по залу в поисках столика с какими-нибудь знакомыми. Вивьен давно отвыкла