всю ситуацию, с некоторых пор нахожусь в ссоре, и приехать к ней и остаться у неё не могу. Стоит добавить и о трёх братьях моих родных (Костин В.М был мне братом троюродным), которых жизнь, по судьбе нашей, раскидала по всей необъятной России, с которыми, к слову, мы держим письменную связь. Итак, к делу.
По приезду моему в вокзал, я был удивлён тем что, выходя из него, увидел, что меня встречает Костин В.М., хотя, как говорил уже, что из Германии уезжал инкогнито, и в письме моём отвечал ему, что точную дату не могу назвать. Как он узнал это, до сих пор остаётся загадкой для меня, но всё же приятно было увидеть родное лицо спустя столько лет.
– Ну, здравствуй, Князь Павлов, – сказал он мне при встрече, и мы крепко обнялись. ( Скажу сразу, что лет с четырнадцати моих, меня все начали называть именно так, как вы сейчас слышали, хотя к князьям я рода не имею, скорее это просто шутка или что-то вроде, но она укоренилась и все меня в нашем семействе так и звали – Князь Павлов.)
– И тебе здравствуй, Виталий Михайлович, – и оба стали мы похлопывать и рассматривать друг друга, кто как изменился за это время.
– Ну, полно, полно, – начал он,– Как дорога? Устал, поди, в поезде шататься? А? Ха-ха! – засмеялся он басом.
– Дорога хорошо, я почти спал всё время. Слушай, ну вот как ты изменился? Вырос то как, весь в мать! И возмужал.
– Ну, вырос, не вырос, но возмужал, – засмеялся он.
– Скажи мне, брат, что за срочность была такая в письме? Что случилось?
– Это после, Князь мой Павлов, после, а теперь надо бы отдохнуть с дороги, да и голодный ты, я вижу. Устроимся дома, а там и потолкуем. Мать моя всё спрашивала за тебя, когда да когда, мол, приедет. Утешь старушку видом-то своим, а дела подождут, после, после… – сказал он, и мы пошли к извозчику.
Мы сели в коляску и поехали в имение Костиных. По дороге меня одолевали странные мысли, что будто я и не уезжал от сюда вовсе. Всё было в точности так же, как и четыре года назад, за исключением новых построек и торговых путей.
Надо сказать, что на ту пору Петербург пережил не большой кризис, и испытывал нехватку людей и самого необходимого для их жизни. По приезду моему как раз и было время, когда он начал выходить из своей неблагоприятной ситуации, и после долгих лет обсуждений, на конец, заключил сделку с Европой на поставку товаров из заграницы и отгрузкой нашего промысла в неё же.
Это было видно по городской суете, в особенности в портах, куда начали съезжаться купцы со всех близлежащих провинций, чтобы продать свой товар, или же купить импортный, и продать его, чем и наживались на свою жизнь.
Мы ехали и о чем-то говорили всю дорогу, вспоминали былые времена, смеялись и не могли наговориться и наглядеться друг на друга. Уже выезжая почти на окраину города, где и было их имение, я вдруг в дороге увидел знакомую до боли девушку, и только спустя некоторое время узнал в ней жену брата моего, госпожу Костину Татьяну Александровну.
– Слушай, Виталий, мне показалось или я видел жену твою, Татьяну? Она шла не далеко от рынка.