в расползающийся образ мира Блайза. Не вписывалось туда только поведение эдемца. Он не подавлял бунт, не выпытывал информацию, не запугивал. И совершенно точно не испытывал любви к этой рабыне.
Этому насилию репликант не находил объяснения.
Пообещав себе разобраться позже, Блайз прогнал посторонние мысли и вернулся к наблюдению. Вот только на эдемцев он теперь смотрел с крепнущей неприязнью.
Потянулось томительное ожидание. Репликант фиксировал передвижения обитателей представительства, их взаимоотношения, манеру речи, поведение, распорядок жизни. Кроме мордоворота и девочки, в блоке обитали ещё четверо: главный эдемец, ещё один охранник и две женщины достаточно высокого статуса. По крайней мере, в их адрес не допускались физические и словесные оскорбления со стороны остальных сотрудников торгового представительства. А вот они, наоборот, охотно демонстрировали власть над рабыней.
– Что они делают? – спросил Блайз, глядя, как собравшиеся в одной комнате эдемцы встают на колени перед платиновой моделью архаичного корабля-ковчега.
Рабыни там не было: одна из женщин загнала её в дальний закуток, приказав молиться о благополучии хозяина.
– Молятся, – едва не сплюнула слово Свитари.
– Кораблю? – удивился репликант.
Странности дворняг не уставали поражать его. О понятии «молитва» Блайз читал, но смысл этого действа ускользал от него. Репликант не мог взять в толк: какой смысл просить о чём-то некую сущность, реальность которой не доказана, а потом надеяться на реализацию запрошенного.
– Это «Спидвел», корабль поколений, на котором поселенцы прилетели на Эдем, – без особой охоты пояснила Ри. – Остроухие верят, что он вознёс их с грешной умирающей Земли в небеса к новому раю, Эдему. Корабль – последнее земное воплощение их бога. Нищие молятся железной модельке, у богачей «Спидвел» отлит из платины и инкрустирован драгоценными камнями.
Блайз задумался.
– И насколько это эффективно? – наконец поинтересовался он. – Молиться кораблю. Какая от этого польза?
– Никакой, – ответила Свитари. – От молитв вообще нет пользы.
– Никогда не пойму дворняг, – вздохнул репликант.
К полудню Блайз счёл, что можно действовать. Репликант накопил достаточно информации для достоверной имитации работы представительства, запечатлев в памяти голоса, манеры речи и ведения разговоров, даже сексуальные и гастрономические предпочтения пятерых из шести эдемцев. Рабыня говорила мало, ограничиваясь лишь устным подтверждением полученных приказов. Блайз даже не смог узнать её имени – к девочке обращались не иначе, как «Эй, ты!» Даже в разговорах между собой эдемцы называли её «мелочь», «соплячка» и «маленькая дрянь».
Но репликанта это не интересовало. Необходимый объём данных набран, и судьба обитателей торгпредства предрешена. Оставались две мелочи: дождаться подходящего момента для атаки объекта и уточнить у Ри: рабыня подпадает под определение