ядовито-зелёный эспандер. – И я ни единому, мать его, слову этого мудака не верю.
– А вот я мог бы ему поверить, но есть одна нестыковка в его словах. – Маркус завёл двигатель. – Дождь ведь в тот день так и не пошёл.
– Говорю же – брешет, как воду льёт.
Маркус несколько раз надавил на рычажок опрыскивателей, окатывая ветровое стекло струйками ядовито-голубого омывателя.
– Из всех, кого мы опросили, только он и Джейсон видели дождь. – Детектив мягко переместил рычаг коробки передач, и машина плавно тронулась.
16
Запущенные блеклые газоны, прикрытые защитными коробами питьевые фонтанчики, опутанные старыми цепями ворота спортгородка и стадиона, горящие, точно плавящиеся в лучах восходящего солнца, зашторенные окна, залепленные разноцветными печатями замки дверей, запах сухого асфальта, и такая неестественная для этого места тишина – вся пришкольная территория казалась заброшенной, да и само здание школы выглядело покинутым. Хотя на самом деле это было не так – где-то там, в глубине первого этажа, спортзал был полон народа – ученики младших и средних классов, их родители и учителя, должно быть, уже начали обсуждать предстоящую традиционную поездку в летний лагерь. Каждый год руководство школы старалось выбрать новое место, и насколько я помню, мы с Лютером не пропустили ни одного, кроме прошлогоднего. Нынешняя поездка для нас обоих должна была стать последней – дальше старшая школа и подготовка к выпускным экзаменам. Многие говорят, что летний лагерь для учеников последнего класса средней школы – едва ли не самое лучшее приключение в жизни: надзор уже не такой строгий, общение с вожатыми более неформальное, первые интрижки с одноклассницами или ученицами других школ, первая возможность попробовать алкоголь или что посерьёзнее – о большем не мог и мечтать любой подросток, кроме меня. Не время было веселиться. Отчасти поэтому я и не пошёл в спортзал, а, проводив Лютера до двери, остался во дворе. Однако была и другая причина – мне не хотелось видеться с учителями, директором и, главное, школьным психологом, который, я был в этом уверен, считал жизненно необходимым своё участие в произошедшем с моей семьёй. На вопрос, кому это было больше необходимо – мне или ему, ответ очевиден. И всё же, пусть и на улице, приходилось дождаться окончания обсуждений, ведь Анджела настояла на том, чтобы мы с Лютером пришли сюда. Отчего-то она мечтала отправить нас подальше на два ближайших месяца – я видел это по её глазам. Может, думала, что это пойдёт на пользу нам обоим, может, запланировала что-то для себя, а может, и вовсе устала от всего этого, мечтала остаться одна и вдоволь нареветься. Почему-то я думал, что последний вариант был ближе всех к истине. Какой бы непоколебимой и строгой она ни казалась наружно, внутренне рассыпалась на части – это я тоже заметил в её глазах.
Я обошёл здание и свернул в сад, где, как и ожидал, увидел школьного садовника – Ванса. Он расхаживал вокруг старой раскидистой яблони, накалывая упаковки от сока и прочие мелочи на пику для уборки мусора, счищал их подошвой ботинка в огромный чёрный мешок.
Никто