у староверов, – сказал человек в очках, привыкший, что его имя кажется странным, – в юности, а я на три года моложе советской власти, мне бывало неприятно.
«Ему пятьдесят четыре», – мимоходом отметила Алик, встретила в зеркале взгляд водителя. Оба прислушивались к иному, к своему напеву.
Виктор двинул баранку, глядя в задний борт мчавшегося впереди «газика» и намереваясь его обогнать.
– А вас как зовут?
– Алик, – вырвалось у неё.
– Ага, – заинтересовался Лонгин Антонович, – и если кто-то собрался с вами в кино, он говорит: иду в кино с Аликом?
– Да.
Виктор, не спеша обгонять «газик», поднял глаза к зеркалу и обменялся с нею улыбкой. Пожилой между тем говорил:
– Александра? Алла? Альбина?
Ему ответили, и он так, будто это вытекало из ответа, уведомил:
– Едем к нам на воскресный обед.
«Волга» катила по улицам города.
– Ну… я не могу… – пролепетала Алик с выраженной нерешительностью.
Машина встала в тенистом переулке, над нею нависала заматерело-глухая состарившаяся листва деревьев, за которыми в некотором отдалении были видны внушительное закрытое парадное и барельеф над ним: кажется, античная богиня. Не сказать, чтобы казённо-индустриальный, неуютный город насчитывал десятки таких зданий.
5
Лонгин Антонович обратился к Алику:
– Как ваша нога? Пошевелите-ка! Нажмите на щиколотку – больно? Можете наступать?
– Кажется, смогу… наверно, растяжение.
Виктор обошёл машину и хотел открыть дверцу Лонгину Антоновичу, но тот обронил:
– Не мне!
И тогда была распахнута другая дверца. Молодой человек, наклонившись, галантно подставил руку девушке. Она оперлась на неё в мысли о некой заграничной мелодраме, которые пропускали иногда на советские экраны. Девица, повредившая ногу, доверчиво принимает помощь богатенького слепого и его племянника, слепой оказывается главой мафиози, племянник же…
Она взглянула в глаза Виктору брыкливо и, наслаждаясь своей несправедливостью, презрительно. Её тревога бежала впереди неё и спрашивала: где справедливость, если эта детски сияющая кожа, это приманчивое мужество пошленько обманут?
Тем временем хозяин неспешно, немного неуверенно вылез из автомобиля. Сухощавая с широкими плечами и узкими бёдрами фигура сохраняла стройность. Густые русые волосы перебивались сединой. Чёрные очки отвлекали внимание, но можно было заметить чувственность твёрдо очерченного рта с длинной верхней губой. В этом лице интеллигента выдавала себя порода.
Он повернулся – очевидно, угадывая, где стоит девушка.
– Обед с очаровательной гостьей! – произнёс в неподдельном удовольствии. – Я и сам знаю, вы восхитительны! И по обращению Виктора чувствую…
Алик и молодой человек одарили друг друга взглядами.
– Альхен, – ласково на немецкий манер обратился к девушке Лонгин Антонович, – с ногой осторожнее. Виктор, ты что оставил Альхен?
Парень запирал машину. Алик шагнула к беспомощному человеку,