Виктор Харин

Эйви


Скачать книгу

в своей берлоге, проспав ещё месяц малого наста. С месяцем вороны зазвенели ручьи, запели птицы. Лес преобразился. Все вокруг малышки – неизведанное, новое, таило в себе множество непредсказуемых опасностей.

      С высоты прожитых лет старик перестал удивляться размеренному ходу дней, но Эйви раскрасила их разноцветными красками. Она вселила в сердце старика одновременно радость и тревогу. Когда она впервые перевернулась, вместе со старой деревянной люлькой, старик больше не спускал с неё глаз. С тех пор, когда уходил в лес, всегда брал её с собой, усаживая на широкие плечи.

      В доме он сделал ей новую люльку. Берестяной короб с высокими бортами крепился на ремнях к потолочной балке, а Эйви любила сидеть и раскачиваться в нем, словно в небесной лодке, снося все в доме. Однажды Эйви выпала, старик чудом успел её подхватить, а малышка, как ни в чем не бывало, схватила его за нос, и они вместе долго смеялись. Хмурое лицо старика светлело, когда он придерживал за поводок люльку, иначе Эйви так сильно качалась, что могла перевернуться.

      В вороний день он достал старые деревянные куклы в расшитых одеждах, пуская на них дым, он поставил перед ними еду, отдавая дань духам-хранителям, духам-предкам. До самого вечера он пел, шумел и веселился, на радость девочке, зазывал в гости тепло. А Эйви в новой люльке, смеялась над тем, как старик смешно кривляется, и, хохоча, тянула к нему руки. Так в эти земли пришла весна.

      Едва сошёл снег, оставив чернеющие прогалины, старик стал собираться к переезду. Испокон веков каждую весну люди уходили на летнее стойбище к реке или озеру. Там много сочной травы для оленей, меньше вездесущего гнуса и богатые рыбные места.

      Перед отъездом он заглянул в дом, окурил едким дымом из плошки углы, вытянул топор из-за пояса, провёл им за порогом и вышел. Едва закрылась дверь, как с дальней полки спрыгнул доселе незаметный деревянный остроголовый человечек и сел, скрестив сучья рук, на пороге. А старик, подойдя к упряжкам, взмахнул хореем, и пара передних куцерогих оленей неспешно тронулись в путь.

      Старые быки сами знали дорогу, они равнодушно брели среди высоких древесных стволов. Старик уверенно шагал по тайге рядом с нартами и нёс на руках девочку. Пёс радостно бежал впереди, то и дело срываясь вглубь леса за шустрой белкой или стремительной птицей, а старик говорил, но уже большей частью с Эйви:

      – Смотри, девочка, идущие облака, бегущие облака. Я человек, объезжающий земли, я человек, объезжающий реки. Мои предки ходили по этой земле, били чёрного зверя, били красного зверя. И я совершаю круг по своей земле, чего живому человеку-то на месте сидеть? Куда бы ни ступала моя нога, чего бы ни касалась моя рука и куда бы ни устремлялся взгляд – мой низкий-высокий дом. И духи, обитающие в мире, и жившие до меня предки связывают каждый камень, корягу, родник, излучину, в живую землю – Ях. Я чувствую дыхание своей земли, как паук чувствует напряжение паутины, как рыба чувствует течение. Я плыву по этому течению долгие годы, и сам не помню, сколько раз чёрный зверь менял свою шкуру на белую. И моя земля исчезнет вместе со мной. Я научу