искусства. Однако это «новое» всё больше равняется на нэповские образцы типа «Мурки» или «Цыплёнка жареного», творческая свобода у некоторых артистов венчается снятием на сцене штанов (а то и нижнего белья), а понятие «национальное» для многих вообще звучит как «кантри» или «кантруха» и связывается скорее с прошлым, чем с настоящим, а тем более будущим. Да и русский язык многие поп- и рок-исполнители уже называют «совковым», считая языком будущего, конечно же, английский, а вернее – американский в вульгарно-уличном варианте.
«Национальное» в русском искусстве всегда было открытой и болезненной проблемой. Причём проблемой не для деятелей искусства – художников различных национальных корней и разного социального происхождения, слагавших и слагающих единую, «безгранично-многогранную» культуру, – а проблемой «деятелей вокруг культуры», опутывавших и продолжающих опутывать искусство призывами и лозунгами, разоблачениями и развенчаниями, классовостью и партийностью, самоокупаемостью и хозрасчётом, – бог знает какой ещё ерундой!
В моей судьбе были казусы, не укладывающиеся в сознании здравомыслящих людей, глядящих на артистический мир со стороны.
Помню, в конце 70-х – начале 80-х годов меня стали усиленно «вырезать» из телепрограмм. То есть снимали, но при монтаже или на просмотре руководством готовой программы мой номер вдруг «не вписывался в общую канву», и его «вырезали». Я решил докопаться до истинной причины этого явления и выяснил, что кому-то «не нравится ямка» на моём подбородке, кому-то моё лицо кажется «слишком русопятым», а одна высоко сидящая особа вообще считает, что «у Мартынова лицо не артиста, а приказчика, и до революции ему бы в полосатых штанах в трактире служить»!
Невольно вспомнилась фраза из есенинского письма, написанного в разгар бухаринской борьбы с националистами в искусстве. «Стыдно мне, законному сыну России, в своём Отечестве пасынком быть!» – в сердцах признался тогда поэт.
Однако я себя в обиду никогда не давал и на следующий же день, едва войдя в кабинет одного из членов правительства (курировавшего вопросы культуры) и отвечая на его вопрос: «Какие у тебя проблемы?» – сразу выпалил:
– Нам в России что – уже нужно стыдиться своей национальности?!
Ничего не поделаешь: «силу гнёт сила» – так учит древняя поговорка русских воинов. И часто самые известные мои песни приходилось защищать почти кулаками, ища поддержки в борьбе с чиновниками у ещё более высоких чиновников. Тут нет ничего удивительного: у каждого времени свои правила. И наверно, все мои коллеги по эстраде получили достаточно синяков в драках с «деятелями вокруг культуры» – борцами за «идеалы», ими же, деятелями, выдуманные и не имеющие никакого отношения ни к творчеству, ни к искусству.
Хотя, откровенно говоря, не всегда хватало сил для драк, и порой приходилось мириться с чем-то, даже если душа протестовала и сам был прав на все 100 %. Показательный пример тому – запись песни