слова Терстона с энтузиазмом.
– Не угодно ли пояснить? – сказал Зипперштейн.
– Я вот что хочу сказать: во-первых, разумные доводы – это просто дискурс, не лучше и не хуже любого другого, так ведь? Часто в них вкладывают такой смысл, как будто это абсолютная истина, но дело в том, что это – западный дискурс, и отношение к нему особое. Деррида говорит: надо пользоваться разумом, поскольку ничего другого, видите ли, нет. Но в то же время надо не забывать о том, что язык по самой своей природе неразумен. Необходимо, чтобы разум помог тебе выбраться из разумности. – Он подтянул рукав футболки и почесал костлявое плечо. – А Каллер, наоборот, по-прежнему работает в старом режиме. Моно вместо стерео. Так что в этом смысле, да, книга меня немного разочаровала.
Последовало молчание. Затянулось.
– Не знаю, – сказала Мадлен, взглядом ища поддержки у Леонарда. – Может, дело во мне самой, но разве не приятно хоть раз прочесть логически аргументированный текст? Каллер все, что говорят Эко с Деррида, сводит воедино в удобоваримой форме.
Терстон медленно повернул голову, взглянул на нее через семинарский стол.
– Я не говорю, что книга плохая, – сказал он. – Нормальная книга. Но работу Каллера нельзя ставить на один уровень с трудами Деррида. Каждому великому нужен кто-то, кто будет пояснять его мысли. Вот такую роль Каллер и выполняет в отношении Деррида.
Мадлен отмахнулась от него:
– Я гораздо лучше понимаю, что такое деконструкция, когда читаю Каллера, чем когда читаю Деррида.
Терстон изо всех сил постралася рассмотреть ее точку зрения со всех сторон.
– Простота свойственна природе упрощений, – сказал он.
Вскоре после этого занятие закончилось; Мадлен по-прежнему была вне себя. Выходя из Сэйлс-холла, она увидела Леонарда, стоящего на лестнице с банкой кока-колы в руке. Она подошла к нему вплотную и сказала:
– Спасибо за поддержку.
– Не понял?
– Я думала, ты на моей стороне. Почему ты ничего не сказал на семинаре?
– Первый закон термодинамики, – ответил Леонард. – Закон сохранения энергии.
– Ты со мной не согласен?
– И да и нет, – ответил Леонард.
– Тебе не понравился Каллер?
– Каллер хороший. Но Деррида – тяжеловес. Нельзя его просто так взять и списать.
Мадлен раздирали сомнения, но злилась она не на Деррида.
– Терстон постоянно твердит, что он прямо-таки боготворит язык, – казалось бы, раз так, мог бы поменьше увлекаться забитыми терминами. Так нет же, все повторяет, как попугай. Сегодня слово «фаллос» три раза употребил.
Леонард улыбнулся:
– Думает, скажешь так, он у тебя как бы и появится.
– Он меня из себя выводит.
– Хочешь, пойдем кофе попьем?
– И еще «фашист» – тоже его любимое словечко. Знаешь, на Тэйер-стрит химчистка? Он даже их фашистами называл.
– Наверное, они ему перекрахмалили что-то.
– Да, –