здравии.
– Не зарекайтесь, дорогой Алексей Степанович, не зарекайтесь, – хитро подмигнул Кобылянский. – Полюби нас чёрненькими…
Тут к ним подошёл чем-то встревоженный трубач Хлудов.
– Слышали, что творится на Урале?
– Вы про очередной бессмысленный и беспощадный? – спросил Касымов. – Мы ещё не в курсе последних новостей. Чем там дело кончилось, уже известно?
– А чего вы ждали? – ухмыльнулся Иван Трофимович. – Разумеется, подавили.
– Казаки с нагайками?
– Пулемётная очередь, – зашептал Хлудов, будто вокруг кишели шпионы охранки. – Десятки убитых. Сотни раненых.
– Знаю, – устало протянул Ветлугин, вставая и снимая сюртук. – Господа, которые провоцируют рабочих на беспорядки, в последнюю очередь думают об их благе.
– Будь их жизнь легка, кто бы их мог спровоцировать? – возразил Кобылянский.
– Стачками они себе жизнь не облегчат, – стоял на своём Алексей Степанович. – И мы давно знаем, как действуют агитаторы: не столько призывают бастовать, сколько бьют тех, кто отказывается.
– Но не стрелять же по людям! Неужели нельзя договориться по-людски? Уму непостижимо, – замотал головой Касымов.
– Они напали на здание, где укрывался генерал-губернатор. Били стёкла, ломали двери, угрожали расправой. Что оставалось делать?
– Видит Бог, грядёт революция, – снова зашептал Хлудов.
– Господа! – раздался вдруг крик флейтистки Лагутиной, которая выбежала из-за кулис и стрелой неслась к дирижёру. – Алексей Степанович! Дорогой! Только что телефонировал Урусевич. Концерт состоится. К нам уже едет замена.
– Вот так номер! – воскликнул Кобылянский. – Кто? Откуда?
Лагутина прищурилась, глядя в бумажку, где было записано имя:
– Некая Анна Павловна Голутвина из Москвы. Завтра в это время будет готова репетировать.
Все недоумённо переглянулись, будто спрашивая друг друга: «Может быть, Вы слышали это имя?»
– Это же просто смешно, – фыркнул Алексей Степанович. – Заменить Шнеера на какую-то неизвестную девчонку! На какую реакцию публики рассчитывает Урусевич?
– Он сказал, что она потрясающе одарена.
– Настолько, чтобы дать ей такой карт-бланш? – засмеялся Касымов. – Как же это мы о ней до сих пор не слышали?
– Подозреваю, что она очень недурна собой, – подхватил Кобылянский. – Урусевич тот ещё эксперт по хорошеньким барышням.
Но Ветлугину было совсем не до смеха.
– Он шлёт нового человека и хочет, чтобы мы играли с одной репетиции? В своём ли он уме?
– Без Шнеера мы можем репетировать и послезавтра.
– С двух репетиций. Прекрасно. Это спасает дело, – развёл руками Алексей Степанович.
Он тяжело вздохнул, снова надел сюртук и направился к выходу.
– Что ж, господа, двум смертям не бывать. Мы профессионалы и в любых обстоятельствах обязаны показать лучшее, на что способны. Жду всех завтра в это же время. Поглядим