экскаватором для освобождения от стресса, и она крушила, что могла. И Вася предвкушал, что его игрушки будут куда крупнее обыкновенной строительной техники.
В день важности особой на территории центра инновационного, в здании величественном из стекла и бетона, Васю трясло мелкой дрожью. Утренняя трапеза была скромна, волосы уложены, сопровождающие помогли одеться и направили к конференц-залу. Предварительно перед выступлением предстояло познакомиться с создателями – спонсорами проекта, представителями свиты президентской и даже собственным биологическим праправнуком, прилетевшим по такому поводу с женой –троюродной кузиной – из страны заморской.
Василий вошел в просторную приемную, наполненную людьми, и проследовал к Минину, который стоял напротив и приглашал его жестом к себе. Торжеством сияла зала. В ушах молодецких гудело. Василий чувствовал, как десятки взглядов обратились к нему и жадно изучали мельчайшие детали его существа. Тогда и приветствовали его гости: волной поднялись аплодисменты среди собравшихся и разлились по всему залу. И Васе нравилось внимание, он чувствовал себя желанным и значимым и словно восходил на трон царский, будто свет высший благословил его, принял и возвысил. Он подошел к Льву Константиновичу, ответил на его рукопожатие, выдохнул и раскрылся в искренней юношеской улыбке после того, как Минин по-отцовски похлопал его по плечу. Через мгновение сквозь несмолкающие овации на всю приемную прозвучало объявление:
– Встречайте, Президент Государства нашего.
Не прекращая возбужденных от явления клона разговоров и шепота вожделения, публика роскошью своей обратилась в сторону дверей в противоположном конце зала в ожидании правителя.
***
Вася распластался на кровати и блуждал взглядом по побелке над головой. Взгляд его годами цеплялся за трещину в углу у плинтуса. Василий обычно изучал ее в редкие моменты бездействия и размышлений. Потолок безучастно отражал свет проезжающих мимо автомобилей, а для юноши мир за окном переменился навсегда, и эта трещина на потолке напоминала Василию, что он по-прежнему находится в материнском доме. И радовало его, что это ненадолго –после совершеннолетия ему обещали предоставить квартиру просторную в личное пользование. Теперь он чувствовал себя «неприкасаемым», славой омытым, и длиться это должно было вечно, и он не хотел больше видеть эту трещину, это несовершенство на потолке и вспоминал крепкое рукопожатие президента.
За прошедший после мероприятия месяц у него появился новый знакомый – сын Минина. Он учился в том же университете гуманитарном, куда Василий поступил, только на год старше, и обещал помочь юному однокашнику освоиться в учебе осенью. Звали его Петр. Он представлял из себя худосочную копию отца. И ростом был повыше. Минина-старшего бесспорно боялся и противился его деспотии, чем располагал Василия к себе. Но Вася ощущал навязчивое стремление Петра подружиться с ним.
Накануне «камингаута» Василию завели официальные страницы в соцсетях. Теперь на иконках