молодежными. В 1975 го ду в Лондоне на Кингс-роуд родилось движение punks («юный хулиган» – на сленге 40-х годов). Однако, хотя рыжий, как Кон-Бендит, Малколм Макларэн был способен создать стиль и создал стиль «молодого хулигана», панки ограничились стилем как идеологией, лишь добавив туда стихийного анархизма. Революционеры 60-х годов, захотевшие продолжить борьбу в 70-х, в основном ушли в радикальную политику, и эта дорога привела их, германских пацанов в RAF, итальянцев в «Красные бригады». Что до французов, то самым радикально крутым оказался Поль Гольдман (брат певца Жан-Жака Гольдмана) – лысый крепыш. Он был застрелен при экспроприации банка в 1973 году. В том же году была запрещена организация «Автономов», эти ребята в масках участвовали во всех демонстрациях любого толка и превращали их под конец в схватки с полицией.
В ноябре 1974-го я увидел молодую Италию с красными флагами. Мне было 31 год, но внешне, длинноволосый, в мятых джинсах, я выглядел на двадцать лет с небольшим и отлично вписывался в те 70-е годы и в ту страну. Италия кипела, демонстрации происходили каждый день, запах слезоточивого газа висел над Римом. Помню, пошел в Римский университет, где мне назначил встречу покойный профессор Анджело Мария Рипеллино. А в университете была битва студентов с полицией. Мне так понравилось!
Улетали мы из Рима рейсом PANAM в Нью-Йорк аккуратно 18 февраля 1975 года, в день, когда Мара Каголь освободила своего мужа, вождя «Красных бригад» Ренато Курчио из тюрьмы. Проникла она туда еще с четырьмя товарищами: все вытащили автоматы, и охрана легла на пол. Наш рейс задержали: искали бомбу. Все пассажиры должны были опознать свои чемоданы, их выставили на летное поле. Мой чемодан с книгами оказался взломан, естественно, он был самым тяжелым, где еще, как не в самом тяжелом чемодане, нужно искать бомбу «Красных бригад»?
Нью-Йорк, конечно, был город для серьезных бизнесменов среднего возраста и пожилых, но там был Lower East Side, где бродил и рождался среди детей восточноевропейских эмигрантов американский Punk. Мало кто в этом разобрался, но ведь я написал «Это я, Эдичка» в 1976 году и «Дневник неудачника» в 1977 году в Нью-Йорке, в сущности внутри punk-движения, в эстетике панка. Были и личные связи – я спал с Mereline Mazure – девочкой-фотографом, она училась в школе «Вижуал арт» и была авангардной девицей: фотографировала беременных, водила меня в (тогда еще они были вне закона) S and M клубы. В апреле 1977 года я познакомился с Julie Carpenter, а она была дружна с Maryanne – подружкой Марка, Markie из группы Ramones, и он же был музыкантом у punk-звезды Ричарда Нэлла (его самый известный альбом Blank Generation), так что я в этом во всем жил. А еще больше влияла атмосфера: газета Village Voice – объявления о выступлениях панк-групп в CBGB, напечатанные белым шрифтом на черном фоне, они и сегодня стоят у меня перед глазами. Безработный, я ходил на лекции анархистов, в CBGB, бродил по Lower East Side с девочками с лиловыми волосами, по St. Marks Place, присутствовал на собраниях Socialist Workers Party. Я бунтовал и искал банду себе подобных. Если б Америка была более революционной, я был бы более революционен уже тогда.
В 1977 году в Нью-Йорк приехал