она меня сюда приволокла? Разочарование перехватило мне горло. Да, положим. Последние две ночи убедили меня на все времена, что мертвецы бывают очень даже живыми. Но это-то было не чем другим, как только фигурой из камня.
– Его сыну в соборе тоже поставили памятник, – прошелестела Элла, – но сам он похоронен в Израиле, так как погиб во время Крестовых походов. Цельда говорит, что его разрубили на куски. Довольно-таки гнусно.
Снаружи умирал день, и собор наполнялся темнотой. Видимо, Стуртон и его холопы уже дожидались меня.
– Проклятие, Элла! – прошипел я. – Это тот рыцарь, о котором ты расспрашивала Цельду?
– Да. Я уверена, что истории о нем – правда. Просто его давно никто не вызывал. И надо по-настоящему нуждаться в помощи, иначе он не придет!
Рядом с нами остановились две женщины и начали обсуждать скульптурные достоинства памятника Лонгспе. Но Элла так мрачно на них поглядела, что те в конце концов неловко замолчали и пошли дальше.
– Я написала о нем сочинение, – шепнула Элла, как только мы остались одни. – Возвратившись с войны, он якобы принял присягу! – Она приглушила голос: – «Я, Уильям Лонгспе, не обрету покоя до тех пор, пока не омою свою душу от всех постыдных дел, служа защитой невинным против жестоких и слабым против сильных. В том я поклялся, и да поможет мне Бог». Но потом он внезапно скончался и как будто все еще пытается исполнить свою клятву.
Элла посмотрела на меня, словно побуждая к действию.
– Ну, чего? – прошептал я. – Элла, это же полное безумие! Совсем не все мертвые приходят назад!
По крайней мере, я на это надеялся.
Элла закатила глаза и обвела взглядом все кругом, как будто взмолившись о помощи к святым, которые нас окружали. Думаю, я был на волосок от того, чтобы потерять ее дружбу.
– У тебя есть план поумнее? – прошептала она. – Кто лучше защитит тебя от призраков, как не другой призрак?
– Это никакой не план! – шипел я в ответ. – Это… это безрассудство!
Но Элла не обращала на меня внимания. Она уже отвернулась. Все больше и больше людей шли по центральному проходу к алтарю. Ясно: хористы скоро будут петь вечерню, и Ангус среди них. А что, если он расскажет Поппельуэллам, что видел меня в соборе?
Я схватил Эллу за руку и поспешно потащил ее мимо колонн за гроб Лонгспе.
– Твой рыцарь, по всей вероятности, и похоронен-то не здесь! – шепнул я ей, прислонившись к серому камню. – Разве Бонопарт вам не рассказывал, что могилы из собора без конца переносили с места на место? Иногда даже теряли по дороге кости и перепутывали их!
Вот, пожалуйста – между скамейками показались хористы в своих зеленых одеяниях. Ангус был среди первых, и он, как всегда, держал пальцы на высоком белом воротнике. Он вечно стонал, что эта жесткая штука ему перетягивает горло.
– Ну ладно, во всяком случае в этом гробу лежит Уильям Лонгспе! – прошипела Элла, пока хористы, а вслед за ними и священники, поднимались мимо нас к алтарю. – И знаешь почему? Потому что, когда гробницу перенесли сюда, в его черепе нашли мертвую